Я, не зная, что и думать, посмотрела на рисунок, потом на Чжэ Ёна, снова на рисунок.
– Да? Это плохо?
– Плохо? – с недоверием переспросил он. – Элла, это просто фантастика. Ты даже не представляешь, как мне нравятся твои рисунки. Они такие реалистичные.
Он покачал головой:
– Ты невероятно, невероятно хорошо рисуешь. Не понимаю, как ты можешь этого не видеть.
– Ты не ответил. И казался довольно напряженным. – Я пожала плечами. – Я решила, что тебе не понравилось.
– Я просто устал, – объяснил он. – И глаза болят: я несколько часов сижу у монитора. Хён У всегда говорит, что из-за этого я выгляжу так, словно замышляю убийство.
Он безрадостно усмехнулся:
– Но я ведь уже говорил тебе в прошлый раз, что ты потрясающе рисуешь.
– Да, но писать портрет намного сложнее, чем прочесть описание и потом самой дофантазировать. Как с Гарри Поттером, понимаешь? Там я сама решаю, как и на что падает свет. А если у кого-то нос кривоват, всегда можно сказать, что так и задумывалось.
– Лучше бы Дэниэлу Рэдклиффу этого не слышать.
– Сделаю все возможное, чтобы сохранить это в тайне от него, – сухо ответила я. – Но скажи-ка мне, зачем ты все время сидишь у компьютера?
– Ву Сок сказал, что, если мы и правда хотим представить менеджерам собственную концепцию альбома, нам нужны песни, которые будут ее отображать. И хотя мы договорились насчет тематики, у ребят столько идей, что Мин Хо предложил каждому написать по песне.
– И какая у вас тема? – Я подавила просившийся наружу зевок.
– Все, что лежит на сердце. Я уверен, песня, которую я начал в коттедже, – самое то. Только не знаю, достаточно ли она хороша? Я не на сто процентов доволен текстом, но каждый раз, когда пытаюсь придумать что-то новое, мозг попросту отключается. Ни одной идеи, с чего начать. – Он разочарованно откинулся на стуле и нахмурился.
Я подтянула одну ногу на стул и устроила подбородок на коленке. Я так устала, что была готова отключиться прямо на месте, но мне хотелось еще поболтать с Чжэ Ёном.
– Ты знаешь, о чем пишут другие?
– Эд хочет написать песню для своего младшего брата. Хён У и Ву Сок взяли на себя песни поживее. А Мин Хо… – на секунду он отвел взгляд от камеры. – У него свой подход к песням, который никто из нас толком не понимает. Не знаю, к чему он придет, но уверен, это будет что-то потрясающее.
– Может вам составить карту ассоциаций? Пусть каждый просто запишет, что у него на уме. Например… – Я на секунду задумалась, подбирая подходящее слово. – Предположим, первое слово «шоколад», дальше торт, пирог, плитка шоколада, ганаш, фрукты в шоколаде, шоколадное мороженное. – Я запнулась и поморщилась. – Теперь я хочу есть.
Чжэ Ён засмеялся:
– Почему ты всегда первым делом думаешь о сладостях?
– Вот что случается, когда твоя младшая сестра учится печь и каждые два дня пробует что-то новенькое. Но ты уходишь от темы. Давай, напиши первое слово!
Он растерянно моргнул:
– Прямо сейчас?
Я пожала плечами, и сдернув со спинки стула кофту, накинула себе на плечи.
– Мне как раз нечем заняться.
Чжэ Ён несколько секунд не сводил с меня взгляд. Я тоже не двигалась и просто смотрела на него в ожидании, пока он сообразит, о чем хотел бы писать. Наконец, он отвел глаза, и тут мне показалось, что его уши слегка покраснели.
– Мне нужно отдохнуть, – выдал он. – Я сейчас ничего не придумаю.
– Тогда прощаемся?
– Нет, конечно, нет, – протараторил он так быстро, что чуть не прикусил язык. – Какая разница, напишу я это сейчас или позже?
Я подавила смешок.
– Уверена, ты прекрасно справишься. Как всегда, – с этими словами я спрятала руки, чтобы скрестить пальцы. – Им понравятся ваши идеи и песни.
Кажется, мои слова немного успокоили Чжэ Ёна.
– Спасибо, Элла.
Уроки рисования, его новая песня… Чувство, словно мне удалось, наконец, отыскать тропинку в тумане. И Чжэ Ён, судя по всему, разделял его со мной. Нет таких слов, чтобы описать, как я этому рада.
Только вот воскресный разговор с Эрин никак не давал мне покоя. Она еще не решила, что делать, и я с каждым днем все больше за нее переживала.
Чжэ Ён уже так хорошо изучил меня, что моментально уловил перемену настроения:
– Что стряслось?
Я запустила руки в свои волосы.
– Мы несколько дней назад созванивались с Эрин, и у нее кое-что случилось. Она даже задумалась, не вернуться ли домой. С тех пор этот разговор не идет у меня из головы. Я даже не успела рассказать ей про наши с тобой маленькие каникулы.
– Секунду, – не успела я продолжить, как Чжэ Ён прервал меня. – Эрин знает обо мне?
Несколько секунд я просто недоуменно смотрела на него. Почему он спрашивает? При чем здесь это? С моих губ сорвалось нерешительное «да», но я уже чувствовала, что дальнейший ход разговора мне не понравится.
– Обо… всем? – уточнил он, взмахнув рукой, то ли вкладывая в свой жест какой-то смысл, то ли просто по привычке.
– Если под «всем» ты подразумеваешь твою звездность, – начала я, – то да. Она знает. А что?
Он поморщился, будто колеблясь:
– Насколько ты обидишься, если я скажу, что в первую секунду вспылил, так как не хочу, чтобы кто-то знал про нас?
У меня приоткрылся рот.
– Ты не хочешь, чтобы кто-то знал? – переспросила я. Сердце прошила боль.
Чжэ Ён тут же широко распахнул глаза, осознав свои слова. Он поддался вперед на стуле, будто хотел пробиться сквозь экран.
– Нет, не в этом смысле! Я…
Он умолк, подбирая слова на чужом языке.
– Если бы все зависело от меня, все давно бы знали, – наконец сказал он. – Я бы очень хотел рассказать. Но в прошлый раз… Ты подписала соглашение о конфиденциальности, Элла. Если ты кому-то расскажешь и это потом всплывет… – Он встряхнул головой. – Ты не единственная, кому есть чего бояться.
Понятные аргументы, но его слова все же оставили за собой горьковатое послевкусие. И дело не только в формулировке. Нет. В том, как он в принципе отреагировал на то, что Эрин знает про нас. Мне нельзя довериться даже лучшей подруге? А эти опасения – вечный спутник наших отношений. Нет, я знала. С тех самых пор, как в Сеть попала фотография нас вдвоем, я знала, что мы в очень неустойчивом положении. И все равно решила снова общаться с ним. Однако после проведенных вместе выходных… У меня появилось чувство, что кто-то навел увеличительное стекло на самые сложные и выматывающие темы.
Как оставаться уверенной, если даже он боится? И снова я попыталась задвинуть свои сомнения подальше. Но, боже, как мне с ними справляться, если больше всего на свете я хочу просто сесть в самолет и полететь к нему? Мы ведь даже не знаем, когда сможем увидеться в следующий раз.
