Смертные, эс-калавера, вугу… Здесь были все.
Ночь обжигала огненными лепестками бархатцев, высаженных у домов, звала за собой. Ночь – время мертвых. Время, когда духи предков покидают подземное царство Санто-Мундо и выходят на поверхность. Яркие цветы помогают им найти дорогу домой. Так это или нет, скажут лишь шаманы или сам Санто-Мундо – отец преисподней, что выходит к людям вслед за духами.
Хотя мы, жители Оутля, прекрасно знаем, что не только Максимон появляется на Карнавале. Сюда приходят все. Все, у кого койопы в крови больше, чем у нас.
Я нервничала.
Горячее вино со специями обжигало пальцы через тонкое стекло стакана. Я поправила рукав, норовивший оголить плечо.
Боги! Муэрте-Катрина и ее предсмертные танцы! Мне прислали платье! Да-да-да, мне, Розе ди Муэртос, хозяйке «Сахарного черепа»!
И кто? Максимон!
Оказалось, его вопрос про наряд был не просто так. И когда я развернула то, что доставил Муррито… Ткань потрясающе мягкая, практически невесомая. Черная как ночь. Плечи и ключицы открыты. Юбка струится до щиколоток. И нефрит. Много зеленого нефрита, нашитого на пояс.
Они совершенно не подходили к красным гранатам на шее, поэтому последние пришлось спрятать под одеждой, оставив на виду только тонкую цепочку.
Сразу хотелось послать и подарок, и его дарителя. Но интуиция подсказывала, что не стоит так опрометчиво поступать. И руки сами взяли платье и приложили к телу.
Село идеально, будто Максимон вчера всю ночь снимал с меня мерки. Кхм. Или все же снимал? С него станется.
Поколебавшись, я все же решила, что надену. И пусть среди красок и разноцветья Карнавала буду смотреться мрачно – ничего страшного.
Увидев нефриты, я поняла, что будет что-то нехорошее. Поэтому и прихватила камни видения, которые не раз предупреждали об опасности.
Мимо проходила симпатичная девчушка. Из ее рук вылетели конфеты. Я быстро присела и подала ей.
– Спасибо, сеньорита, – протараторила она и, прижав добычу к груди, пулей понеслась дальше.
Голос грудной, низкий. Но… у меня пробежали мурашки по коже: вроде просто хрипотца, а кажется – предсмертный хрип. И от прикосновения к смуглым пальчикам захотелось отдернуть руку. Холод и боль – ни капельки живого тепла. Карие глаза показались пустыми и безжизненными, будто врата в Шибальбу.
Проводив ее взглядом, я огляделась по сторонам. Голова пошла кругом. Что происходит?
Я оставила стакан с вином на первом попавшемся столике. Сейчас не до алкоголя, состояние и так нервное.
Должны были вот-вот подойти Марта и Мария, обещали показать «ах-какое-местечко». Но их не было.
Камень видения становился все горячее. Сердце вдруг заколотилось как бешеное.
Страх опоздать опутывал липкой паутиной. Что-то произойдет.
Меня резко потянуло куда-то прочь от площади.
Воздух наполнился сладковатым гнилостным запахом и острой свежестью розмарина. Маленькие высушенные иголочки обычно зашивают руками целители в ладанку и вешают на шею. Откуда этот аромат? Кто-то нацепил на карнавальный костюм целебные травы?
Вымощенная камнем дорога поблескивала, словно недавно прошел дождь. Откуда-то справа вынырнула высокая женщина: черное платье до пят, широкополая шляпа, маска – серебристый череп. И цветы. Много красных цветов на шляпе и в руках.
А еще такой безумный шлейф силы, что сразу ясно – это не человек.
– Эй, красотка! Как насчет поцелуя? – окликнула она меня. – Долго будешь жить!
Да, на Карнавале Мертвых поцелуй Муэрте-Катрины – это благословение.
Раздался смех, пробирающий до костей.
Я не рискнула остановиться. Если это и сама Катрина, то она найдет меня. А если кто-то шутит, то не до этого. К тому же я больше предпочитаю мужчин. Но мне надо дальше, еще дальше. Внутри все сжалось, только бы успеть!
И в то же время в мыслях был только один вопрос: что происходит?
Ветер донес звонкий смех, но запах гнили стал сильнее. Меня передернуло. Да что ж это такое?
«Кажется, не стоило идти на Карнавал», – подсказал внутренний голос.
Да уж. Очень своевременно.
– В этот день я потребую жертву, – внезапно зазвучал в ушах голос, жуткий и словно обжигающий каждым словом. – Я заберу то, что отметили мои слуги. Да прольется кровь.
Я вздрогнула.
Попыталась остановиться. Нет, Роза, нет. Стой!
Но меня тянуло все дальше. Ноги шли сами, игнорируя приказы мозга. По спине пронеслась волной ужаса. Максимон! Катрина! Алехандро! Мама Замба! Кто-нибудь!
Послышался женский крик.
Я замерла. А потом метнулась на голос в темную подворотню. Проскочив ее, вылетела на оживленную улицу и тут же воткнулась в спины толпящихся людей. Сумев кое-как пробраться сквозь них, то и дело кого-то бесцеремонно отодвигая, и… замерла.
Он стоял прямо в центре улицы. Настолько высокий, что, казалось, горожане едва достигали ему до плеча.
Широкие плечи, бугрящиеся под смуглой кожей мышцы, слишком длинные руки. Его бедра обернуты набедренной повязкой, которая когда-то была белой. Но словно после долгих скитаний ткань порвалась и приобрела грязно-серый цвет. Широкий пояс, увешанный камнями и клыками, выточенными из кости. Широкие браслеты из кожи и нефрита плотно обхватывают запястья и щиколотки.
Массивный головной убор с перьями и металлом, который казался даже на фоне разнаряженной толпы короной правителя потерянного королевства.
Черные, как обсидиан, глаза посмотрели на меня. Вмиг все тело будто окутал лед. Что-то бесконечно древнее и жуткое было в этом взгляде. А еще лицо… Красивое, только… Кожа иссечена бороздками, словно кто-то хотел нанести рисунок ритуальной татуировки, но вместо этого просто схватил нож и изрезал кожу в чудовищном сумасшествии.
Каждая бороздка была заполнена чем-то струящимся и тягучим. Красным.
«Кровь!» – осознала я и почувствовала, как к горлу подступает дурнота.
Кровь не переливается через края разрезов, но от этого лучше не становится.
Воцарилась тишина.
Вокруг мужчины с изрезанным лицом образовалась пустота. Только сейчас я увидела, что у его ног ничком лежит девушка. И что-то в ней есть смутно знакомое.
– Я вернулся, – произнес он хрипло.
От звучания его голоса захотелось попятиться и скрыться среди толпы. Краем глаза я успела заметить, что стоявшие рядом люди побледнели. Эс-калавера замерли изваяниями, никто даже не шевельнулся.
В воздухе появился странный запах: сладковатый, тяжелый, непонятный. Тут же стало душно, будто пустыня оказалась совсем рядом, а ветры донесли бесконечный зной прямо сюда.
