Вроде бы ничего такого, просто город Оутля. Однако… если присмотреться, то сразу становится ясно: слишком много золота. Слишком ярко горят стены храмов. Клянусь своим черепом, дороги к ним будут выложены цветной мозаикой, над которой сидели лучшие мастера.
Но даже не это так впечатляет. А то, что даже отсюда видны громадные головы, высеченные из камня. Высотой в два моих роста, а то и больше. И смотрят они не слепыми глазами мертвого камня, как те, которые еще остались возле Чилама и Теоутикана, а ослепляют зеленым, синим, фиолетовым и желтым сиянием.
– Ольтеки… – еле слышно выдохнул я, понимая, что ошибки быть не может*.
Яяухкуи, раздери тебя чочмо и выплюнь останки прямо в пустыне! Я оказался возле города пропавшей цивилизации!
Решив, что стоять столбом – не лучший выход, я принялся спускаться по узкой тропке. Тропка оставляла желать лучшего. Главное, не свалиться кубарем и ничего себе не сломать.
Ладно, будем искать плюсы. Яяухкуи засунул меня сюда с определенной целью. Учитывая, что про ольтеков уже много-много лет ни слуху, ни духу, это даже не так плохо. У меня будет информация, с которой потом можно будет что-то сделать.
Вопросы в плане: а что именно и будут ли со мной делиться вообще какой-то информацией? – пока стояли в сторонке.
Зацепившись за камень, я зашипел.
Надо все же смотреть на дорогу, а не витать в фантазиях.
Когда спуск остался позади, дорога стала терпимой. Но стоило приблизиться к городу, как я невольно замер. Внутри все словно сжалось. Наверно, так всегда, когда ты о чем-то очень часто слышишь, но ни разу не видел, сразу взять и поверить, что перед тобой все реально… практически невозможно.
А городок-то небольшой. Это явно не столица. Но даже сюда войти не так легко. Я невольно передернул плечами.
Соберись, Тиош. Ты Нефритовая Маска или где? Давай, смелее. И не надо так коситься на эту здоровенную голову, глаза которой сверкают как редкие сапфиры.
И тут же в мыслях раздался чей-то смех. Громкий, беззлобный.
Сапфировый свет стал особенно насыщенным.
– Да не смотри ты так, словно монстра увидел! Иди сюда.
Я зачарованно смотрел в эти глаза. Страха не было. Только странное щекочущее чувство, дающее понять: это не вымысел. Не сказка.
Можно запросто подойти и коснуться каменной щеки и причудливого головного убора, который старательно вытачивали явно не один день.
– Никакого пиетета перед стражем Ишт-Лаука, города жрецов, – заметил он немного иронично.
– Простите, – несколько смутился я, – просто всегда…
Снова смех.
– Иди уж. Жрец Солнца ждет тебя, Тиош.
Имя мое знали. Неудивительно. Интересно, а красную дорожку постелили?
– Как мне его найти? – спросил я, медленно убирая руку от каменной головы и чувствуя укол разочарования.
– Иди прямо. Пирамиду Солнца невозможно не увидеть. Тебя уже ждут.
– Спасибо, – поблагодарил я и пошел по выложенной мозаикой дорожке вперед.
Город был… нереальный. Бесконечно светлый. Яркий. Люди в разноцветных одеждах занимались своими делами. Гончар предлагал свой товар дородной госпоже; худенькая девчонка с улыбкой примеряла узорчатую накидку миловидная женщина с черными, как смоль, волосами поливала цветы.
Мимо пробежало несколько человек в ярких плащах из перьев птиц. Актеры? Какая прелесть. В общем-то, ничего особенного, Ишт-Лаук живет своей жизнью. На меня поглядывают с интересом. Слишком уж на фоне смуглых и черноволосых ольтеков я выделяюсь.
Однако ни агрессии, ни враждебности. Идет себе по улице странный человек – пусть идет. Мало ли что ему нужно?
В воздухе пахло травами, свежестью и сладостью распустившихся на деревьях розовых цветков гуары.
Едва я прошел всю окраину, как невольно остановился, потеряв дар речи.
Страж был прав.
Пирамиду Солнца невозможно не найти.
Она находится прямо в центре города. Возвышается гордо и неприступно. Каждая ступень сверкает золотом. Чем выше – тем ослепительнее.
Из чаш в треногах медленно поднимается дым благовоний прямо в небо, безмолвно унося к богам прошения всех, кто когда-то жил на этой земле и будет еще жить. Кажется, что солнце в какой-то миг просто сбросило часть своих лучей, а умельцы ольтеков нашли их и выложили все стены сверкающими осколками.
Я двинулся к пирамиде.
Там решится вся загадка. Все там.
Только вот остановившись у широкой лестницы, я замер. Стоит ли подниматься? Не совершу я какую-то ошибку?
– Такой молодой, а такой нерешительный, – раздался за спиной знакомый голос.
Я резко обернулся.
Стоявший позади был немного ниже меня, в причудливом одеянии, состоящем из набедренной повязки и накидки на плечах. Нефритовые бусины, нашитые на ткань, выстраивались в своеобразный рисунок.
Головной убор состоял из металлических дисков, которые медленно переходили в ушные подвески и спускались на шею.
Через плечо переброшен тонкий кожаный шнур, на котором висел кошелек. Обычно там жрецы носили всякую мелочь и кусочки копала, чтобы в любой момент можно было одарить кого-то божественной милостью.
И пусть сейчас это был человек, но на земле или под землей я бы, не раздумывая, его узнал. А еще с удовольствием вмазал по морде.
Кулак взлетел раньше, чем оформилась мысль. Мою руку быстро перехватили. Я невольно крякнул. Несмотря на весьма хлипкое телосложение, сил у жреца было .
– Я тоже рад тебя видеть, Тиош, – улыбнулся он.
– Яяухкуи, какой чочмо?
– Тебе говорили, что с воспитанием большие проблемы? Если нет, то могу посове…
– Яяухкуи!
Он хмыкнул.
– Хорошо, убедил. Ты в своем праве. Но сейчас давай подниматься, нам надо многое обговорить.
Я буквально кипел от возмущения. Нет, это неслыханно! Столько свистеть про загадочных создателей и в результате… результате…
Мои пальцы окутало зеленое свечение. Мелкие искорки задорно заплясали, грозя вот-вот сорваться прямо на Яяухкуи.
Он задумчиво посмотрел на них, удовлетворенно цокнул языком. Доволен, паразит.
Так, глубокий вдох. Убивать будем не сейчас, а немного попозже.
Мы двинулись наверх.
– Рассказывай, – глухо бросил я.
Яяухкуи улыбнулся. Прямо из воздуха достал тонкую сигаретку, в воздухе тут же расплылся запах нуа-нуа. Боги, он и тут курит!
– Грозный-грозный, – ни капли не смутился он. – В общем-то, все просто. Периодически в Оутле случаются всякие нехорошие вещи, которые нужно немного… корректировать. Иначе быть большой беде.
