– Вы правы, – кивнула я. – И еще выиграем конкурс нарядов на День Урожая.
Она подняла вверх указательный палец:
– Именно. Поэтому не думай о плохом и попытайся сосредоточиться на Тиоше. Тут будет очень нужна твоя ментальная помощь, когда мальчики нарисуют круг и начнут приносить дары духам. Ты будешь нашим проводником.
***
Поздний вечер выдался темным и душным. Небо затянуло бархатом тьмы, звезды светили ярко и, кажется, пронизывали хрустальными лучами каждую клеточку тела.
Я стояла возле двери черного входа и наблюдала, как во внутреннем дворе Экандэ чертил круг призыва. Высокий, плечистый и поджарый средний брат. Он влетел в дом красно-коричневым ураганом, сгреб в охапку маму Замбу, покрутил в воздухе, словно хрупкую куколку.
Та для порядка шлепнула его полотенцем по руке, но при этом улыбалась во весь рот.
– О, какая очаровательная гостья в нашем доме, – улыбнулся он. – Познакомишь?
– Роза, это Экандэ, мой средний сын. Экандэ, это Роза, моя начальница, хозяйка «Сахарного черепа».
– О… – Экандэ чуть приподнял брови, потом уважительно кивнул. – Наслышан о вас, сеньорита ди Муэртос, очень рад познакомиться лично.
– Взаимно, – улыбнулась я, с интересом разглядывая его.
Надо же… Все дети мамы Замбы, а такие разные. Нганг суров и циничен. Таонга улыбчив и обаятелен до безобразия. А Экандэ… яркий, смешливый, энергичный, не упускающий возможность над чем-то подшутить.
Чего только стоит его прическа! Черные жесткие пряди заплетены во множество кос и переплетены красными нитями. Да и одежда не уступает: все расшито массой амулетов, бусин, костяшек, монеток, которые звенят при каждом шаге.
И сейчас все трое делали… Нет, описать словами даже не получится. Это уже была магия. Экандэ чертил круг, сложный, странный. Включая в него неизвестные символы. За ним следовал Таонга, проводя ладонью над линиями и что-то шепча. Линии зажигались ярко-голубым светом.
Нганг в центре возводил алтарь.
Я смотрела на происходящее, закутавшись в цветастую шаль мамы Замбы.
– Чует мое сердце, сегодня будет весело, – прокомментировала стоящая рядом мама Замба.
– Именно сегодня? – осторожно уточнила я.
Она хмыкнула:
– Я не колдун вугу, но я очень много за ними убираю, дорогая. И атмосферу чувствовать научилась. Мальчики готовятся серьезно.
– Кто будет вести ритуал? – спросила я.
Насколько мне известно, призывает всегда кто-то один. Остальные должны поддерживать и… если что – перехватить инициативу. И играть на барабанах. Духи и покровители вугу любят ритм.
Не знаю, сколько еще времени шла подготовка.
Просто в какой-то момент Таонга остался в круге и замер.
Нганг и Экандэ взяли в руки барабаны.
Это была странная мелодия. Казалось, она пришла из тех времен, когда земля Оутля была еще раскаленной, а единственными обитателями мира были только дикие ящеры.
Таонга зажег белые свечи на алтаре. Взметнулось колдовское голубоватое пламя. Потом набрал в рот рома и распылил его в четырех направлениях.
«Как и четыре стороны света у эс-калавера, – поняла я. – Везде должно быть испрошено благословение».
Барабаны застучали увереннее, звякнули колокольчики на пальцах Таонги.
– Папа Замди, открой Врата для нас! Открой врата, Папа Легбэ, Великий Барон, чтобы мог пройти тот, кого я жду! Едва его нога коснется этой земли, я отблагодарю тебя и всех духов!
Глаза Таонги стали белыми. Со стороны алтаря донесся странный звук: словно ворочалось огромное животное.
Стало холоднее. Я невольно сделала шаг назад, но сжавшиеся на предплечье пальцы мамы Замбы не дали сбежать.
Таонга тем временем повернулся на запад:
– Мет Агвае, повелитель безбрежного моря, услышь меня!
Поворот на восток.
– Лоуко Ати Сиа, повелитель ветров и вихрей, услышь меня!
Дробь барабанов, от которой нервы натянулись до предела. Резкий поворот на юг.
– Огу-аку, владыка огня и подземной кузницы, услышь меня!
И наконец-то поворот на север.
– Дамбе-алла, господин земных путей, услышь меня!
Нганг и Экандэ резко что-то выкрикнули, кинули барабаны друг другу. Я еле слышно охнула, но ловкие темные руки безошибочно поймали летящие инструменты и вновь забили в них.
К ритму добавилось еще лязганье металлических палочек, привязанных к алтарю.
– Барон послал нам ветер, – шепнула мама Замба. – Он слышит нас. Это хорошо.
Снова зазвенели колокольчики.
И сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног. В голове загудело, сознание пошло рябью, словно мелкие морские волны под пляской начинающейся бури.
Таонга взял с алтаря чашу из красного камня. Опустил туда черные бобы, кофе, кукурузу, орехи и перец, поднял и произнес:
– Это для будущего, великие духи.
А потом резко согнулся, выставляя чашу за спину на вытянутой руке:
– Это для прошлого.
Миг – чаша в его правой руке.
– Это для мира тех, кто умер и еще не родился.
Миг – в левой руке:
– Это для тех, кто еще живет.
Земля задрожала. Барабаны Нганга и Экандэ умолкли.
– Пусть земля будет свидетелем, я обращаюсь к тебе, барон Замди, – прозвучал голос Таонги.
Круг полыхал неистовым светом. Было страшно на него смотреть. Ветер все усиливался.
Мне отчаянно захотелось вцепиться в маму Замбу, но удалось только сжать пальцы на плечах, удерживая шаль.
Таонга медленно повернул голову. Глаза сверкнули мертвенно-белым пламенем, по земле начал стелиться туман.
– Роза, – низко и гулко позвал он. – Подойди.
С ног до головы окатило ледяной волной. Словно и правда где-то распахнулись огромные врата между мирами, и теперь все ветра вселенной мчатся сюда. Прямо к полыхающему голубым светом кругу.
Нерешительность не давала сделать и шага. Однако Таонга смотрел на меня.
Сердце пропустило удар. Не время раздумывать. Время идти.
Шаль сама соскользнула с моих плеч. Сделав глубокий вдох, я кое-как успокоилась и направилась к Таонге.
Мой колдун ждал меня.
Именно мой. Это стало ясно ровно в тот момент, когда моя босая ступня коснулась нарисованных на земле магических линий. Тут же вспыхнуло пламя. Я вскрикнула. Сильная рука перехватила меня, не давая не то что упасть – даже пошатнуться.
Сильные пальцы Таонги сжали мою ладонь.
