Глава 22
Проекционная казалась слишком уж маленькой для двух таких крупных, пусть и по-разному, мужчин, как Желе Биггс и Дукалион. Тем не менее именно там они предпочитали оставаться, раз уж не хотели пребывать в одиночестве.
Проекционную отличат какой-то особый уют, — возможно, его придавали книги в обложке, возможно, потому, что она словно парила над жизненной суетой.
После того, как выяснилось, что Виктор жив, уединение более не прельщало Дукалиона. Ему требовалась компания.
У него и Желе, участников карнавальных шоу, было много общего: понятные друг другу истории, ностальгические воспоминания. С первого взгляда они почувствовали друг к другу взаимное расположение, и Дукалион решил, что со временем они станут близкими друзьями.
Но иногда оба надолго замолкали, поскольку в определенном смысле мало чем отличались от солдат, укрывшихся в окопе на поле боя, в минуту обманчивого затишья перед очередным артобстрелом. В таком состоянии хочется серьезно обдумать важные вопросы, прежде чем начать их обсуждать.
Желе думал, параллельно читая детективные романы, которые обожал. Большую часть жизни, замурованный в горе плоти, он прожил, глядя на мир глазами полиции, частных детективов и сыщиков-любителей, населявших страницы книг его любимого жанра.
Когда оба молчали, Дукалион читал статьи о Викторе Гелиосе, он же Франкенштейн, собранные Беном. Читал снова и снова, пытаясь сжиться с горькой, невероятной правдой: его создатель по-прежнему существует. И при этом размышлял, как уничтожить этот столп зла.
И частенько ловил себя на том, что, не отдавая себе в этом отчета, ощупывает изуродованную половину лица, пока не наступил момент, когда Желе прямо спросил, что послужило причиной такой жуткой травмы.
— Я разозлил своего создателя, — ответил Дукалион.
— Мы все злим его, — философски заметил Желе, — но без таких последствий.
— Мой создатель — не ваш, — напомнил ему Дукалион.
Уединенная жизнь приучила Дукалиона к тишине, но Желе требовался какой-нибудь фоновый шум, под который лучше читалось. Вот почему в углу проекционной всегда приглушенно бубнил телевизор. Дукалион обращал на него не больше внимания, чем на потрескивание горящих поленьев в камине.
Но один из выпусков новостей заставил его повернуться к телевизору. Потому что его заинтересовали слова ведущего: «Убийства… Отрезанные части тел… Вырезанные внутренние органы».
Дукалион прибавил звук. Женщина-детектив из отдела расследования убийств, ее звали Карсон О'Коннор, осаждаемая журналистами у дверей городской библиотеки, на большинство вопросов отвечала короткой фразой: «Без комментариев».
Большой любитель детективных романов, Желе, конечно же, интересовался и криминальными историями реальной жизни. Он не только знал все детали преступлений Хирурга, но и выдвинул пару версий, которые, по его разумению, могли вывести на преступника гораздо быстрее, чем те, что разрабатывала полиция.
Пока Дукалион слушал выпуск новостей, у него возникли собственные версии, которые он выдвинул, исходя из своего уникального опыта.
Скорее всего. Хирург был обычным серийным убийцей, собирающим «сувениры». Но в городе, где обосновался бог живых мертвецов, Хирургом мог оказаться куда более страшный тип, чем обычный психопат.
Сложив вырезки в коробку, Дукалион поднялся.
— Пойду в город.
— Куда?
— Хочу найти его дом. Посмотреть, как нынче живет самозваный бог.
Глава 23
Капот седана, припаркованного в неположенном месте, служил им обеденным столом. Ели Карсон и Майкл креветок, сваренных в кукурузном масле, густой рыбный суп и рис с креветками, приготовленный на пару. В ресторане всю еду им упаковали в контейнеры.
По тротуару прогуливались молодые пары. Музыканты в черных костюмах и шляпах-«пирожках» быстрым шагом прошли мимо, со своими инструментами в руках, оттирая в сторону пожилых мужчин в рубашках из «шамбрэ» и шляпах а-ля Джастин Уилсон,
[17]
которые как раз никуда не спешили. Стайки молодых женщин, демонстрировавших слишком уж большую, с точки зрения здравого смысла, часть своих тел, млели от окончательно раздевающих их взглядов туристов.
Где-то играли неплохой джаз. Вечерний воздух наполняли голоса и смех.
— Что меня злит, когда дело касается таких, как Харкер и Фрай…
— Список получится больно уж длинный, — вставил Майкл.
— Я позволяю им доставать меня.
— Они не могут успокоиться, потому что не было в отделе таких молодых детективов, как мы.
— Я стала детективом три года назад. Им бы пора с этим смириться.
— Они скоро выйдут в отставку, будь уверена. Так или иначе, мы получим шанс стать старыми волками.
Карсон прожевала рис с креветками, прежде чем заговорить вновь.
— Это связано с моим отцом.
— Харкеру и Фраю без разницы, что делал или не делал твой отец, — заверил ее Майкл.
— Ты не прав. Все ждут, что рано или поздно во мне проявится ген продажного копа, каким они его считают.
Майкл покачал головой.
— Я ни на секунду не сомневаюсь, что в тебе нет гена продажного копа.
— В чем ты сомневаешься, а в чем нет, мне наплевать, Майкл. Твоя точка зрения мне известна. А вот то, что думают другие, сильно осложняет мне работу.
— Да, да. — Майкл изобразил обиду. — И мне, пожалуй, наплевать на то, что ты плюешь на мое мнение.
Карсон рассмеялась.
— Извини, Майкл. Ты — один из немногих людей, кого я уважаю и чье мнение обо мне ценю.
— Ты нанесла мне жестокую рану, но я излечусь, — заверил ее Майкл.
— Я положила много сил на то, чтобы стать той, кем стала. — Карсон вздохнула. — Пусть в результате и приходится обедать, стоя на ногах, прямо на улице.
— Еда отличная, да и я — неплохая компания, — улыбнулся Майкл.
— Учитывая наше жалованье, почему мы должны так много работать?
— Мы — истинные герои Америки.
— Да, ты прав.
Зазвонил мобильник Майкла. Стерев с губ креольский соус, он ответил: «Детектив Мэддисон». Закончив разговор несколько секунд спустя, повернулся к напарнице:
— Мы приглашены в морг. Ни музыки, ни танцев не будет. Но нас, похоже, ждет что-то интересное.
Глава 24
Обласканные светом свечей, серебряные поверхности канделябра и подсвечников мягко поблескивали, словно готовые растаять.
