Его не тревожило, что Другой прорвет стенку брюшины и при этом сможет даже убить его. Он знал, что появление Другого на свет произойдет как-то иначе. Изучил различные способы воспроизводства и разработал достаточно убедительную версию.
Увидев движение в животе Джонатана, Дженна на мгновение перестала плакать… а потом начала кричать, в кляп, в полосу скотча.
Он попытался объяснить ей, что бояться нечего, что увиденное ею — бунт против Отца, начало освобождения Новой расы.
— Он отказывает нам в праве на воспроизведение, — продолжал Джонатан, — но я размножаюсь. Думаю, методом партеногенеза. Когда придет время, я разделюсь, как амеба. Тогда нас станет двое: я — отец и мой сын.
Тут Дженна задергалась, и совершенно напрасно, поскольку не было у нее ни единого шанса освободиться, но Джонатан испугался, как бы игла не выскочила из вены.
Он осторожно нажал на поршень шприца, выдавив в трубку, по которой в кровь поступал раствор глюкозы, пару кубиков успокаивающего средства.
Дерганья Дженны тут же перешли в мелкую дрожь. Она застыла. Заснула.
Внутри Джонатана успокоился и Другой. Выпуклость на животе разгладилась. Улыбнувшись, он провел рукой по груди и животу.
— Наше время грядет.
Глава 69
Повернувшись спиной к двери черного хода похоронного бюро Фуллбрайта, Майклу более всего хотелось помчаться к автомобилю и сесть за руль. Он бы и помчался, чтобы перехватить контроль, если бы у него был ключ.
На Карсон его попытка занять водительское сиденье впечатления бы не произвела. Ключ у нее он бы все равно не получил. Она не отдала бы ключ, даже если бы он наставил на нее пистолет.
У седана было два комплекта ключей, но оба Карсон держала у себя.
Майкл часто думал о том, а не заказать ли в транспортном отделе еще один комплект. Но знал, что Карсон воспримет это деяние как предательство.
Так что за руль опять села она. И, судя по той скорости, с которой они помчались, в роду у нее не было инженеров по технике безопасности.
Впрочем, в тот момент его мысли занимала не скорость, до которой Карсон разогнала седан, а безумная история, в которую ему предлагалось поверить.
— Созданные человеком люди? Наука еще не поднялась до таких высот.
— Может, большинству ученых такое не под силу в отличие от Виктора.
— Мэри Шелли была писательницей.
— Должно быть, в основу ее книги легла реальная история, которую она услышала тем летом. Майкл, ты же слышал, что сказал нам Джек Роджерс. О мутациях речи быть не может. Бобби Оллвайна таким спроектировали.
— Но зачем он создает монстров, которые потом становятся охранниками, вроде Бобби Оллвайна? Как-то не вяжется.
— Может, он создает их, чтобы они были кем угодно. Копами вроде Харкера. Механиками. Пилотами. Чиновниками. Может, они вокруг нас.
— Зачем?
— Дукалион говорит, чтобы занять наше место. Гелиос хочет уничтожить созданий Божьих и заменить их своими.
— Я — не Остин Пауэрс,
[41]
да и ты тоже, и очень трудно принять, что Гелиос — доктор Зло.
— Что случилось с твоим воображением? — нетерпеливо спросила она. — Ты настолько насмотрелся фильмов, что сам уже ничего представить себе не можешь? Приходится ждать, пока за тебя это сделает Голливуд?
— Харкер, значит? От убивающего копа к убивающему роботу?
— Не к роботу. Спроектированному человеку, или клонированному, или выращенному в резервуаре… как — не знаю. Но речь уже точно не идет о частях трупов, оживляемых молнией.
— Один человек, даже гений, не может…
Она его оборвала.
— Гелиос одержим этой идеей и претворяет ее в жизнь уже двести лет, причем огромное семейное состояние позволяет ему не тревожиться о расходах.
Но тут ей в голову пришла какая-то новая мысль, и ее нога перестала давить на педаль газа.
— Что такое? — прервал Майкл затянувшуюся паузу.
— Мы — покойники.
— Я себя таковым не чувствую.
— Если Гелиос именно такой, как говорит Дукалион, если он всего этого достиг, если наводнил город своими существами, шансов у нас против него немного. Он — гений, миллиардер, обладающий огромной властью, а мы — дворовая шпана.
Она испугалась. Он слышал страх в ее голосе. Никогда не видел ее испуганной. Во всяком случае, до такой степени. В ситуации, когда никто не наставляет на нее оружие.
— Я не могу принять эту историю за правду, — ответил он, хотя наполовину уже принял. — Не понимаю, почему ты приняла.
— Если я ее приняла, сладенький, — в голосе Карсон слышались резкие нотки, — неужто тебе этого не достаточно?
Он медлил с ответом, а она нажала на педаль тормоза и свернула к тротуару. Кипя от злости, выключила фары и подфарники, вышла из машины.
В кино те, кто видит тело с двумя сердцами и органами неизвестного предназначения, сразу понимают, что тело это принадлежит инопланетянину, кому-то еще, но точно не созданному Богом человеку.
И хотя с Дукалионом Майкл еще не встретился, он не мог понять, почему не хочет согласиться с обычным киношным выводом, который напрашивался по сообщению Джека Роджерса о его находках при вскрытии Бобби Оллвайна. А кроме того, кто-то выкрал как само тело Оллвайна, так и все материалы, связанные со вскрытием, что напрямую указывало на наличие некой широкой конспиративной сети.
Он вышел из кабины.
Они приехали в жилой район. Над тротуаром простерли свои кроны высокие дубы. Ночь выдалась жаркая. Лунный свет каплями расплавленного воска просачивался сквозь ветви деревьев.
Майкл и Карсон смотрели друг на друга поверх крыши седана. Она плотно сжала губы. Обычно они так и напрашивались на поцелуй. Но не теперь.
— Майкл, я рассказала тебе о том, что видела.
— Прежде я прыгал с тобой с обрывов… но этот уж больно высокий.
Поначалу она не ответила. Лицо ее было задумчивым. Наконец разлепила губы.
— Иногда утром так трудно вставать, зная, что Арни… останется Арни.
Майкл двинулся к капоту.
— Мы все хотим чего-то такого, что может остаться недоступным.
Карсон застыла у водительской дверцы.
— Я хочу смысла. Цели. Более высоких ставок. Хочу, чтобы жизнь значила для меня больше, чем теперь.
Он остановился перед седаном.
