Снова крякнув, она поднялась, переместив тяжесть тела на здоровую ногу.
– Прямо сейчас же отправлюсь в кровать. Ты мне поможешь?
– Конечно, конечно.
Рой помог ей вернуться в постель и заботливо укрыл пледом.
– Я распоряжусь, и тебе принесут завтрак. Может, хочешь чего-нибудь особенного?
Откинувшись на высокие подушки, Ванда состроила смешную рожицу и решительно сказала:
– Хочу крепкого кофе и много-много хрустящих рогаликов.
– Ванда! Это не завтрак! – тотчас воскликнул Рой, затаив улыбку в уголках губ.
– Ха! Я больной человек и могу немного покапризничать. Так?
– Да так, так. Сейчас тебе будет кофе с рогаликами.
– Непременно хрустящими, – бросила Ванда ему вдогонку и, когда брат был уже около двери, весело крикнула: – Рой, а тебе не хочется сегодня вечерком заглянуть в клуб?
Послышался громкий стон.
– Сестра, ты неисправима.
Ванда вызывающе скрестила руки на груди. Ну-ну. Она не сомневалась, Рой не усидит на месте и сегодня вновь отправится на разведку. Делать нечего. Надо будет находить другие пути, чтобы заполучить вексель.
Пока же она немного отдохнет. Голове стало полегче, но нога продолжила беспокоить. Хотелось верить, что мазь Роя сотворит чудеса, и завтра она сможет ходить, не хромая.
Лидси принесла на подносе то, что заказывала Ванда, и грубоватым голосом сказала:
– А это утром доставили, – камеристка протянула хозяйке конверт с замысловатыми вензелями.
– От кого? – немного удивилась Ванда.
– Не доложили.
Ванда взмахом руки отпустила служанку, а сама неторопливо принялась за конверт. На кровать упал листок бристольной бумаги. Неужели у неё объявился таинственный поклонник, и он отважился на анонимное послание? Она быстренько в уме перебрала мужчин, которые были к ней благосклонны, но ни на ком не остановилась. Если только…
«Ванда!
Мне хочется верить, что ваша нога пострадала не сильно. Разрешите пожелать вам скорого выздоровления.
С наилучшими пожеланиями,
Мортон Каварди.
Надеюсь, Вы не потеряли желание узнать ответы на многие интересующие нас вопросы».
Нас?..
О, Всевидящий…
Глава 5
Поискав глазами брата и не обнаружив его поблизости, Ванда вышла из огромного зала, где всё сверкало и искрилось, и отправилась по анфиладе комнат в то направление, где, как она предполагала, находился сад. Было душно, и она решила немного проветриться. От дорогих духов, запаха сигар и паров алкоголя у неё начинала кружиться голова.
Прокурор давал свой ежегодный весенний бал, и Ванда с Роем получили на него приглашения, не без старания Каролины, разумеется. Несмотря на то, что после травмы прошло всего два дня, Ванда не стала отказываться от приглашения. Она могла ходить не хромая, если, конечно, сильно не перетруждать ногу. К тому же, на бал стоило отправиться уже ради того, чтобы не видеть хмурое лицо баронессы Шимански.
Ванда вздохнула. Каролина умеет быть невыносимой, ничего не скажешь. За пару дней она едва не свела Ванду с ума. Во-первых, как только она увидела, что её подопечная неким таинственным образом вывихнула лодыжку, то пожелала всё узнать. Она наотрез отказывалась верить, что Ванда пострадала, когда поднималась по лестнице.
– Я больше десяти лет живу в этом доме, и ничего. Ни разу даже не поскользнулась, – упрямо заявила та и хмуро посмотрела на Ванду, которая сидела с самым невинным выражением лица.
Баронесса продолжала допытываться, Ванда – пожимать плечами. Мол, ничего не знаю, ничего не ведаю.
А во-вторых, Каролине не давала покоя мысль, что у её подопечной появился таинственный поклонник. Конечно, баронесса сразу узнала, что Ванда получила письмо и пожелала узнать от кого. Ванде надо было схитрить и назвать имя любого мужчины, с кем она танцевала, но тут на девушку что-то нашло. И вместо того, чтобы свести всё к шутке, Ванда не осторожно заметила, что имеет право на тайны. Естественно, баронесса возмутилась и обиделась, всем своим видом демонстрируя недовольство. В доме атмосфера накалилась. Рой несколько раз пытался сгладить ситуацию, шутил, но у него ничего не получалось.
И Ванда позорно бежала из дома.
Её мучили угрызения совести. Она несправедливо поступает с подругой. Та проявила благосклонность, терпение, сделала всё, чтобы их стали принимать в лучших домах столицы, а чем они ей отплатили? Неблагодарностью.
Но и открыться Ванда не могла! Вот не могла и всё тут.
Оказавшись на темной, извилистой аллейки миртовых и лавровых деревьев, Ванда пошла по ней вглубь сада. У неё не было никакого желания возвращаться к другим гостям. С танцами пришлось повременить из-за ноги, а стоять и слушать жеманные разговоры молоденьких девушек не желала. Утомилась.
И куда запропастился Рой? Найти его да уехать.
Вечер не удался. К тому же, у неё была ещё одна причина сбежать из залы. Мистер Доранге весь вечер настойчиво не желал оставлять её. Как только она появилась у прокурора, он прямо-таки приклеился к ней. Такое чрезмерное внимание быстро начало раздражать Ванду. Она никогда не находила его привлекательным человеком, а сегодня открыто сказала, что считает его разговоры неприличными и пошлыми. Пусть больше времени уделяет больной жене! На что князь сверкнул темными глазами и посоветовал быть осторожнее с высказываниями. Наглец!
У Ванды заныла нога, и она огляделась по сторонам в поисках скамейки. Да и рука не давала покоя… Напасть какая-то! Да и только… Неужели на целой аллее не найдется, где присесть и спрятаться от посторонних глаз? Да быть такого не может! И точно, впереди, в шагах двадцати от неё она увидела чугунную скамейку. Надо же, какое укромное местечко. Прямо для влюбленных.
Ванда направилась к ней и, как только опустилась на прохладное сиденье, вытянула ногу вперед. Так-то будет лучше. Откинувшись на спинку плетеного сиденья, Ванда с наслаждением вздохнула запах зелени, нарциссов и лилий. Наконец-то, она может позволить себе расслабиться.
– Отдыхаете в тиши, устав от шумливых поклонников?
Услышав прямо над собой хрипловатый голос, Ванда вздрогнула и вскинула голову.
– Мистер Каварди…
Откуда он взялся? Прямо из темноты. Двигается бесшумно, как кошка.
Нет, как хищник.
Как очень опасный хищник.
– Вы удивлены? – Мортон лениво улыбнулся, и у Ванды что-то оборвалось внутри. – Я же говорил, что мы встретимся. В ближайшие дни.
До чего же ему шла улыбка! Его суровое и насмешливое лицо моментально преображалось, становясь похожим на мальчишечье. Столько задора.
