Следовало немедленно покинуть общество наглеца, иначе…
Вот на этом моменте и следует остановиться подробнее.
Ванда сжала руки в кулачки. Помилуй, Всевидящий! Она же едва не согласилась!
Искушение было велико. Да-да, велико. Чего уж тут скрывать, Мортон Каварди произвел на неё впечатление и вскружил голову. Красивый негодяй, окутанный ореолом загадочности, попирающий условности и твердо идущий к цели.
Ванда должна была немедленно выкинуть его из головы, перестать с ним здороваться и начать игнорировать.
Должна, но не хотела.
И на то были причины.
Во-первых, как она решила ранее, Каварди будоражил её воображение, да и кровь тоже. Во-вторых, она не кисейная барышня на выданье, а вдова. Вдовам же, как известно, позволено куда больше. Да и в век индустриального прогресса многие условности грозились кануть в Лету.
Джейсон Альтер был не плохим мужем, он её не обижал, баловал. Но! И это было самым главным! Джейсон никогда в ней не пробуждал женщину. Ванда, выходя за него замуж, считала, что так и надо. Поцелуи в темной спальне, скованные ласки под одеялом и несколько сумбурных толчков в решающий момент. Таковы были интимные отношения Ванды с мужем. Ей даже не было больно и страшно в брачную ночь. Матушка, упокой Всевидящий ее душу, подготовила дочь и без лишних стеснений рассказала, что происходит между мужем и женой, когда те остаются одни за закрытой дверью спальни.
Ванда молча выслушала матушку и приготовилась. Какого же было её удивление, когда муж, потушив лампу дневного света, оставаясь в пижамных штанах, неуклюже лёг рядом с Вандой, и, ткнувшись холодными губами в шею молодой супруги, скомкал сорочку, поднял её к бедрам и вставил нечто между ног девушки. Легкая боль и… ничего. Ни сладостной неги, о которой, краснея, поведала матушка, ни страстных движений и жара крови.
Ничего.
Чуть позже Ванда поймет, что природа обделила Джейсона мужским достоинством, и его можно было смело сравнить по толщине и величине с пальцем. Некрасиво, кто-то скажет, и неуважительно так думать о собственном муже. Но факт оставался фактом.
Ванда была послушной женой и никогда не отказывала мужу в интимных отношениях, не запирала дверь между их спальнями.
Небеса не послали им детишек в первый год супружества.
А потом случилась роковая поездка в Сонтон.
Ванда не осуждала мужа.
Так получилось. Судьба.
Он честно во всем признался. Что в Сонтоне встретил однокашника и они, изрядно выпив, отправились в увеселительный дом. Где одна девушка окрутила хмельного Джейсона и увлекла его ласками. А потом, пьяно смеясь, показала гниющие нарывы на теле. Молодая девчонка, злой волей оказавшаяся в борделе, мстила мужчинам, «награждая» их венерическими заболеваниями. Почему не знала об её болезни мадам – непонятно.
Лечиться Джейсон наотрез отказался. Счёл, что его болезнь – наказание за измену жене. Это его крест, и он пронёс его до конца.
Ванда не упрекала его и была с ним рядом до последнего. Искренне сочувствовала ему, сожалела, что так получилось. Она не желала ему смерти и плакала, видя его мучения.
Джейсон оставил ей в наследство небольшое имение и неплохую сумму на банковском счете. Ванда могла безбедно прожить в деревне всю жизнь.
И, возможно, прожила бы, если бы не Жердан.
Выждав положенный год, Ванда вместе с братом отправилась в столицу.
И вот теперь ей понравился мужчина.
Сильный, красивый, загадочный человек, будоражащий своим поведением весь Бергас.
Она же помнила, как смотрела на него в Великом театре. Глаз не могла отвести. Его хищный, агрессивный магнетизм притягивал.
И да. То, что не позволено девице, позволено вдове. Впрочем, она повторяется.
Ванда всегда доверяла своей интуиции, и сейчас та надрывно кричала, что не всё так просто между ними. Непонятный разговор, состоявшийся в темном переулке два дня назад, слишком пристальный взгляд Каварди, его губы, смело берущие её в плен.
В голове билась отчаянно и громко одна и та же мысль: «Она вдова, она имеет право…»
– Можно…
Мужской голос, раздавшийся по левую руку, заставил Ванду вздрогнуть. Она, увлеченная воспоминаниями и рассуждениями, не заметила, как к ней подошли.
Рядом с ней стоял высокий мужчина, метр девяносто, не менее, с резкими чертами лица, отталкивающими тонкими губами и глазами цвета мутной воды. Они не были представлены, иначе Ванда запомнила бы его.
– …приг-ла-ссить на танец.
В первое мгновение Ванда решила, что мужчина заикается, имеет дефект речи. А потом её накрыло. Холод пробрался под платье и сковал мышцы.
Так говорили те, кого Каварди называл Механиками.
Ванда растерянно моргнула. Танцевать с ним она не собиралась, на то у неё была веская причина. Да и аллергия снова дала о себе знать – кожа на правой руке неприятно заныла.
– Извините, я вынуждена отклонить ваше приглашение…
– Потому что этот танец обещан мне.
Каварди снова появился неизвестно откуда, точно черт из табакерки! На сей раз Ванда мысленно не постеснялась в выражении. Но видеть его была рада, однозначно.
– Да, – Ванда быстро кивнула и инстинктивно подвинулась в сторону Мортона.
Незнакомец повернул голову в сторону Каварди и оскалился.
Именно оскалился, потому что на улыбку его гримаса походила меньше всего.
– Лов-чий.
– Он самый.
Мужчины встретились взглядами, и на жалкое мгновение Ванде показалось, что ей снова послышался отвратительные скрежет металла о металл.
– Я убью тебя.
– Да неужели? – черная бровь изящно приподнялась кверху. – Начнешь сейчас? Или встанешь в очередь?
Незнакомец сжал губы и осмотрелся. Они не привлекали внимания, но одно неосторожное слово, движение, и вокруг них начнется суматоха.
Ванда настороженно переводила взгляд с Каварди на незнакомца. Первый был абсолютно спокоен или обладал завидным самоконтролем, второй заметно нервничал – у него начали попеременно дергаться глаза и кривиться рот.
– Встретимся пож-ж-же.
– Непременно.
Незнакомец бросил на Ванду холодный взгляд рыбьих глаз, чем вызвал неприятную дрожь в теле, кивнул и отошёл в сторону.
– Что это было? – негромко спросила Ванда, заметив, что они всё же привлекли ненужное внимание.
– Ванда, давайте потанцуем, – Мортон чуть заметно скривил губы. – Уверяю, я позабочусь о вашей лодыжке.
– Я не сомневаюсь, – проворчала Ванда, понимая, что у неё нет выбора.
И любопытство опять же всколыхнулось в девушке с новой силой.
