Неизвестно, кто из них был больше удивлен. Они в недоуменном молчании застыли друг против друга.
– Нет, – раздраженно буркнул он, но в его голосе более не слышалось злости.
– Да!
– Нет же.
– А мне кажется, что да, – с невинным личиком прошептала она. – Ну, признайся же…
Да пусть теперь хоть весь вечер сердится, она знает причину.
И не будет сердиться в ответ.
Как же приятно, когда тебя ревнует тот, к кому ты неравнодушна…
А он ей не равнодушен?
Разве?
О, да! Да! Да!
Он её мужчина! Её герой! В конце концов, он её пират! Пусть и на сегодняшний вечер.
– Ванда, – Мортон приложил усилие, чтобы его голос звучал ровно. И почему на её лице столько восторга? Одни глазища чего стоят! А улыбающиеся губы? Ему до безумия захотелось сорвать с неё маску и расцеловать.
Да и не только маску он бы снял.
– Что?
– Давай уйдем отсюда.
Сердце заколотилось так, что, казалось, стук заглушит музыку оркестра.
– Куда? – прерывисто спросила Ванда.
– Где поменьше народу. И шума.
Здесь она просто не могла не сказать:
– Ты что-то хочешь мне сообщить о Жердане? Ты узнал, да?
Она несносна!
Мортону приходилось выбирать из двух зол меньшую: отпороть её, как следует, или всё же научить целоваться?
– У меня есть для тебя кое-какая информация, – процедил он. – Идем?
– Конечно.
Они вышли из основной залы, не замечая, как их проводили удивленными взглядами не одна пара глаз.
Мортон прокладывал дорогу. Ему не терпелось остаться с Вандой наедине, хотя он и понимал, что в данной ситуации это практически нереально. Великий театр кишел народом. Но не увозить же её отсюда! Она наверняка с братом или с баронессой Шимански. Хотя идея была неплохой.
– Всевидящий, что это? Мортон!
Ванда так внезапно остановилась, что ему пришлось к ней возвращаться. Она во все глаза смотрела на восьмерку танцующих девушек, умело жонглировавших огнями.
– Файер-представление, – коротко бросил он.
– Что-что? – переспросила она. Слово ей было незнакомо.
Вот теперь он охотно верил, что она впервые на маскараде.
– Ванда, это танец такой. С огнями. Он к нам пришел из Партаружа и, как видишь, тоже приобретает популярность.
– Но… но это не совсем прилично и опасно… – она растерялась и никак не могла прийти в себя.
Девушки были полуголыми, едва прикрытыми блестящей тканью. И пламя в их руках казалось живыми змеями.
– Все это знают. А ты решила, что театральный маскарад – это всегда прилично?
Она неуверенно пожала плечами.
– Не знаю. Но красиво. Завораживающе, я бы сказала.
Почему-то Мортон последней реплике не удивился.
Но следующая просто сразила наповал:
– А где ему можно научиться?
– Ванда, прошу тебя, пойдем!
Уж чего-чего, а Мортон не позволит Ванде танцевать на публике в одежонке, едва прикрывающей тело.
А вот мысль, что она танцует перед ним… Для него…
Глава 10
В скором времени, как Ванда подозревала, они оказались в подсобных помещениях театра. Здесь шум музыки практически не слышался, а участников маскарада не было видно и подавно. Ни актеров, ни статистов тоже поблизости не наблюдалось.
Как-то так получилось, что, стоило им остаться наедине, Ванда стушевалась и отошла от Мортона на расстояние.
– О чём ты мне хотел сообщить? – деловым тоном спросила она, хотя голосок у неё и дрогнул. Что она натворила? Открыто ушла с Каварди!
Возможно, её в маске и не узнали, но его-то… Всевидящий!
– Что с Жерданом? Рой воспользовался твоим советом и просмотрел газеты. В «Сводках полиции Бергаса» он обнаружил статью об убийстве Вергилия Жердана, но там ничего толкового не сообщалось.
К Мортну, наконец, вернулось самообладание. И он смог посмотреть на стоящую рядом женщину спокойным взглядом.
Ну, почти спокойным.
– Значит, ты теперь не сомневаешься, что Вергилий мертв?
Ванда покраснела.
– Я и при нашем первом разговоре не сомневалась. Такими вещами не шутят.
– Рад слышать.
– Кто его убил? – тихо спросила она.
Этот вопрос не мог не мучить Ванду. Она подозревала, что у человека, связанного с темными личностями, много недоброжелателей, но её смущало, как о Жердане отзывался Мортон. Он уже не единожды обронил фразу: «беседовал с ним». И называл его по имени.
Мортону не хотелось ворошить прошлое, а уж тем более разговаривать с Вандой об уголовниках. В нем проснулся инстинкт защитника. Раньше он действовал только в отношении семьи. А теперь и этой женщины. Ему захотелось огородить её от мерзких типов, к которым её неумолимо тянуло. И снова в памяти всплыла их встреча той ночью. Самое удобное время поинтересоваться, что она там делала.
– За убийство Жердана были осуждены двое… э… господ из Сартона. Один до этого уже попадался на воровстве, другого задержали впервые, оба местные. На суде они признались, что за убийство Жердана было плачено. Кем – неведомо. По их словам, к ним подошел неизвестный господин, лицо прикрывал, предложил дело, сулил хорошо заплатить, они и согласились. Вот и всё. Того господина, естественно, не нашли.
Ванда прикрыла ладонью рот. Ей стало дурно.
– Ты… ты так легко об этом говоришь… – выдавила она из себя. – Точно в Бергасе можно просто подойти к темным личностям, заплатить деньги и всё… Человека нет, его убили.
– Ванда… Не надо так. Возможно, мне не стоило тебе этого говорить. Успокойся, прошу.
– Ты ни при чем. Я всё равно узнала бы. Рано или поздно.
Мортон приглушенно выругался. Конечно, узнала, но при этом набила себе шишек, да столько, что мало не показалось бы никому.
Он одернул себя. Хватит. Перед ним стоит не маленькая девочка, а взрослая и самостоятельная женщина, способная отвечать за свои поступки. По крайней мере, он в это верил. Хотя порой и с трудом.
Ванда зациклилась на Жердане. В чем-то он её понимал. Семейный долг. Святое дело. Души родители не смогут покоиться с миром, пока не будут отомщены.
– Но расследование было? – снова поинтересовалась Ванда и нервно дёрнула перчатку, словно пальцы под ней зудели. Хотя… почему словно?
Мортон кивнул.
– Было. Я подозреваю, что его провели халатно. Нашли убийц, на том и успокоились. А главного преступника… – Мортон пожал плечами и не без горечи добавил: – Вергилий многим перешёл дорогу, его занятия частенько выходили за рамки закона, он водил знакомства с людьми, от которых следует держаться подальше. Но это его дело. И я не вправе осуждать. В чем-то мы даже похожи. Я тоже многим неугоден и не всегда честен с законом. Так что никто не может гарантировать, что я не закончу свой жизненный где-нибудь в канаве. Ловчих не очень любят.
