Получалось, Гилмор ещё более опасный псих, чем думалось раньше.
Трость пошатнулась.
Сияние пентаграммы замерцало. Чему-то явно не хватало мощи, чтобы всё это держать. Слабоват Механус, который решил прийти в этот мир.
Мортон рванул вперед, выпуская плети силы.
Гилмор ловко отскочил. Выхватил револьвер, но Мортон вышиб оружие в сторону.
Они сцепились в дикой схватке, не давая друг другу сделать даже вздоха.
Механик был одержим жаждой управлять миром. Но ярость на это чудовище и страх за Ванду только придавали Ловчему сил.
Размазать. Раздавить. Уничтожить эту тварь, которая посмела причинить вред его жене.
Бой шёл на смерть.
Гилмор сопротивлялся. Его удары оглушали, тело ловко выворачивалось из захватов Мортона. Однако с каждой секундой Механик слабел.
Пентаграмма лихорадочно светилась и мигала. Дребезжала в свете фонарей, требовала подпитки, которой не давали.
Мортон, вложив всю силу в удар, заехал кулаком в лицо Гилмора. Послышался хруст сломанного носа. Слабый вскрик, наклон, резко зажать голову врага двумя руками и свернуть.
Тело Механика медленно осело на пол.
Пентаграмма потухла. Механус, лишённый силы своего призывающего, так и не пробрался в этот мир.
Мортона качнуло, и он рухнул на пол, упираясь одной рукой в пол.
Потом…
– МОРТОН!
Это Ванда.
Это его сокровище.
Значит, всё хорошо. Никакой древний дух не добрался до неё, не вселился.
Они пришли вовремя. Глаза налились тяжестью.
Что-то снова не так.
Он услышал вскрик жены, потом слабый топот ножек. Ванда, приглушенно рыдая и кутаясь в откуда-то взявшийся плащ, приближалась к нему.
– Мортон… Мортон…
Она рухнула рядом с ним, и мир взорвался новыми красками. Он как сумасшедший, как путник, что потерялся в пустыне и, наконец, добравшийся до оазиса, жадно начал ощупывать её лицо и тело, проверяя, всё ли с ней в порядке. Не пострадала ли она.
Ванда захлебывалась слезами, что-то говорила, но её слова растворялись в усиливающемся шуме. Неужели они всё-таки опоздали, и тварь пробилась?
Не должна…
– Ванда…
– Я… Я так испугалась… Я…
– Тихо… Тихо, моя маленькая…
Он притянул её к себе, скупо поцеловал в лоб, жадно вдыхая родной запах.
Вдох и ещё один. И ещё…
В камеру ввалился окровавленный Грег. Быстро глянул на обоих и хмыкнул:
– Не хочу вас расстраивать, но наверху явно что-то подожгли. Буду лаконичен: сваливаем.
– Идем.
Мортон нашёл силы и потянул Ванду за собой. Та доверчиво прижалась к нему, всхлипнув последний раз.
– Всё потом.
– Да.
Назад пробирались спокойнее. Хоть в коридорах и было полно дыма.
– Проклятая лаборатория, – ругался рядом хромающий Макс, – это всё дело рук Механиков.
Мортон молчал. Перед глазами начинало темнеть, в ушах стоял звон.
Держаться. Только держаться. Надо добраться до дирижабля.
Но с каждым шагом становилось всё труднее.
Проход по лестнице. Поддержка друзей.
Ванда рядом…
«Вурдалак» завис в тёмном небе.
Замок действительно горел, но смотреть было некогда.
Ванде помогли подняться первой. Вслед за ней – тяжело раненые.
Голова кружилась. Воздуха не хватало.
Мортон с трудом вцепился в верёвочную лестницу. Пальцы не слушались, казались чем-то чужим и крайне странным.
Сделав над собой последнее усилие, он взобрался на борт «Вурдалака». Но стоило только ногам оказаться на твёрдой поверхности, как весь мир погрузился во тьму.
– Мортон! – донесся испуганный крик Ванды, и сознание растворилось во мраке.
Глава 22
– Грег, спасибо вам большое! Я не знаю, что бы делала…
Стареющий авантюрист усмехнулся и подмигнул Ванде.
– Я знал, что он возьмет порошок. Это же Каварди. Поэтому без противоядия никак.
– Ещё раз спасибо.
Он шутливо поклонился.
– Всегда к вашим услугам, – а потом посерьезнел и добавил: – Ванда, вы напомните ему, что Император ждет завтра.
– Обязательно.
Ванда проводила Грега до двери, заперла засов и поднялась в спальню.
Мортон стоял у окна, скрестив руки за спиной. Она подошла к нему и обняла, прижавшись щекой к позвоночнику.
Осторожно, стараясь не выдать себя, втянула запах мужа.
– Как ты? – негромко поинтересовалась, прижимаясь сильнее.
Мортон повернулся, на краткий миг разорвав её объятия, чтобы сразу же заключить в новые, на этот раз прижав Ванду к груди.
Она слушала его сердцебиение, громкое, ритмичное, и благодарила Всевидящего, что муж рядом.
Вот оно, счастье.
– Всё хорошо, моя Ловчая.
– Ой, молчи… Пока об этом молчи. У меня в голове не укладывается. Поэтому… Слишком много всего.
Мортон взял её за подбородок и вынудил посмотреть ему в глаза.
Ванда растерянно моргнула – то, что она увидела в них, поразило её едва ли не больше, чем все сумасшедшие опасные события прошедших суток.
Нежность…
Чистую. Незамутненную. Искрящуюся.
– Мне важно знать, что ты невредима. Что тебе не причинили боли.
– А ты проверь, – выдохнула она и сама поразилась своей смелости.
Но когда они пережили такое приключение, оказались на краю гибели, предотвратили возрождение древнего духа и – да-да! – спасли Империю, можно себе позволить немного больше, чем всегда. Чем положено другим.
– Так?
Руки мужа спустились с плеч одновременно на грудь и поясницу Ванды. Девушка затрепетала. Жар страсти стремительно подобрался к ней, и она с нетерпением заерзала, переступая с ноги на ногу.
– Да.
На лице мужа не дрогнул ни один мускул. Лишь глаза чуть потемнели.
Мортон слегка склонил голову и негромко сказал:
– Без твоих рук холодно. Согрей меня.
Ванда охнула, уловив тайный смысл его слов, и протянула руки. Тотчас почувствовала, как он приподнял её, сделав несколько шагов в сторону кресла. Он оказался ближе кровати. Глаза Мортона по-прежнему жадно осматривали её лицо, любуясь высокими скулами, глубокими карими глазами и манящим ртом. Ванда невольно облизнула губы и сразу же услышала тихий стон Мортона.
