— Точно так же ты его убил. Холодно и безжалостно! — комментирует она.
— Пусть так, я устал спорить, — устало выдыхаю.
— Скажи, в какой момент ты понял, что любишь Лизу?
— Я этого не говорил.
— Иногда не нужно озвучивать очевидные вещи. Мне просто хочется понять, что я делала не так?! За что ты любишь, мой зверь?!
— Значит дело все же в ревности? — горько усмехаюсь. — Тебя задела моя свадьба? — Молчит, сжимая губы, смотря на меня с ненавистью. Ох, не нужно убивать меня взглядом. Я давно к этому привык. — О какой любви ты говоришь?! — повышаю тон. — Во-первых, между нами ее никогда не было. А все, что было, уничтожила ты?! Еще раз ты попытаешься связаться с моей женой, и я отберу у тебя все блага! Ясно?! — рычу.
— Ясно, — вновь цинично улыбается.
— Вот и хорошо. Слушай доктора, принимай лекарства и избавься от больных фантазий. И может быть, потом мы вернемся к разговору о твоем будущем.
Разворачиваюсь и покидаю клинику. Ее звонки отслеживаются и блокируются все ненужные ей связи. У нее стоят жёсткие ограничения на связи с внешним миром. Ради ее же блага и нашей безопасности. Так вчера я узнал, что Марина несколько раз пыталась связаться с Лизой.
Моя самая главная ошибка в том, что я полагал, будто Марина не опасна для окружающих. Ещё недавно так оно и было. Она грамотно притворялась вменяемой. Марина внесла хаос в мою жизнь. Вложив в голову Лизы часть своей маниакальной дисперсии. А самое отвратительное, что Лиза ей поверила. И теперь мне придётся долго и методично все это искоренять.
ГЛАВА 20
Роман
Люблю Швейцарию, особенно Давос. Когда я удовлетворю свои амбиции и добьюсь всех целей, я, определенно, закончу свою жизнь здесь. Самые высокие горы, самый чистый воздух и шикарные виды. Я никогда и никого сюда не возил. Для красивых жестов есть морские побережья, в крайнем случае, Куршавель. Здесь я всегда отдыхал один. Несколько дней тишины наедине с собой. Я здесь перезагружался, катаясь на лыжах и глотая воздух. В те моменты, когда нужно обрести холодный разум.
Зачем я привез сюда Елизавету?
Наверное, для того чтобы поделиться с ней чем-то личным. Небольшой скрытой частью себя. Для того чтобы получить немного ее доверия и уверенности. Если раньше мне было плевать и совершенно не волновало, что я могу ее сломать. Даже был нужен этот ее надлом, чтобы вылепить желаемое. То вчера, когда она надломилась, я услышал этот хруст, и меня передёрнуло. Она маленькая, уязвимая девочка, которая пытается бороться со мной, выживать в желании сохранить индивидуальность. А я топлю и топлю ее, как слепого котёнка. Нужно менять тактику, показать ей другую свою сторону, которая всегда в тени. Да, я забыл, как это, играть на стороне уступок, компромиссов, теплоты, в конце концов. Марину я уже покалечил. Не хочу повторений. Не могу пообещать Лизе великой любви наразрыв, ну не способен я жить этими чувствами. За то могу дать стабильность, достаток, возможности и тыл. Немало. Но моей жене не хватает. Она, сама того не понимая, молчаливо требует от меня невозможного.
В самолёте Елизавета спала, и теперь, когда внедорожник везёт нас в домик с шикарным видом на горы, она сонно моргает, рассматривая пейзажи. Восторженная, хотя пытается это скрыть. Не хочет мне открываться. Но Лиза у нас искренняя девочка, и все эмоции на лице.
Пока она рассматривает красоты, я рассматриваю ее. Тёплая, мягкая, сонная, без косметики, нежная девочка. Вкусная в эмоциях. Сладкая и податливая в сексе. Такая покорная, когда слетают маски, обиды, стеснения. Ох, Елизавета, ты настолько наивна, что не подозреваешь, какое ты оружие против мужчин. Будь в ней хоть немного хитрости, она бы уже вертела мной. Но в Лизе нет корысти, жажды денег, статуса, что редкость в наше время. Поэтому мой выбор и пал именно на нее. Тут я главное алчное чудовище.
— Красиво? — интересуюсь у нее, когда она закусывает губы, оглядываясь.
— Да, как в сказке, — отвечает искренне.
— Нравится? — Кивает. — Ну хоть в этом угодил, — ухмыляюсь, и ее настроение тут же испаряется. Отворачивается.
Откидываюсь на спинку сиденья. Дышу. Нужно срочно переформатировать девочку, настраивая на свою волну. Я должен быть центром ее внимания, а не страхов.
Задело ли меня то, что Елизавета не хочет от меня детей?
Задело.
Задело даже не нежелание.
Задело полное отрицание, до истерики. Плотно в ее голове поселилась часть сумасшествия Марины. Браво. Моя бывшая жена может заразить своим сумасшествием кого угодно. Она грамотный манипулятор. Ей бы самой стать психологом. Любому вложит в голову что угодно.
Моя главная ошибка была в том, что я их познакомил. Нет, Марина влезла сама, спровоцировав побег. Меня тогда это привело в ярость. Да плевать мне было, я добивался своего давлением. А теперь, когда понял, что не хочу ломать, стало поздно, ошибка совершена.
Внедорожник тормозит возле домика в стиле шале. Вечер, горят фонари, снег серебрится. Выглядит, и правда, сказочно. На это я и рассчитывал. Черт побери, впервые за долгое время мне захотелось поразить женщину.
Выходим, нас встречают, забирая сумки. Осматриваюсь, разминая шею. Глубоко втягиваю воздух. Голова кругом.
— Нигде нет такого воздуха. Дыши, Елизавета.
Молчит, стараясь не смотреть на меня. Но в глазах восторг.
— Пошли, — протягиваю ей руку. Медлит, но вкладывает холодную ладошку. Сжимаю. Ведь я могу сдавить сильно и сломать, срастив, как мне нужно. Не зли меня, девочка, будь гибкой. Ты же Калинина.
Входим в дом, и я получаю от жены новую молчаливую порцию восторга. Ничего, я люблю тишину. И напитываюсь от Елизаветы этой эмоцией. Меня давно уже ничего не удивляет. Иногда языком тела можно сказать намного больше, чем пустыми словами.
Камин разожгли к нашему приезду. Тепло, пахнет деревом и немного смолой.
Раздеваемся. В этом костюме сиреневого цвета и с косичкой Елизавета совсем как девочка.
— Посмотри в окно, — прошу я и гашу верхний свет, чтобы ей открылся вид. А посмотреть есть на что. Дом находится высоко, а там, внизу, прекрасный вид на зимнюю курортную деревушку в красочных огнях. Девочка подходит к окну и замирает. Нравится. Беру телефон и отсрочиваю доставку ужина на час. Нам нужно немного времени наедине.
Мне нужно.
Подхожу к ней сзади, прижимаюсь к спине, одной рукой облокачиваясь на деревянную раму. Елизавета замирает, спина натягивается, как струна. Она всегда так на меня реагирует. Всегда настороженная, напряженная. Но очень быстро и сладко мне сдается.
— Впечатляет, правда?
— Да, очень красиво, — шепотом отвечает она. А я глубоко втягиваю запах ее волос. Секса в моей жизни было много. Но вот с такими девочками не было никогда. Когда приходится учить, вести и каждый раз открывать для нее что-то новое. И это будоражит, приводит в тонус и вызывает некий триумф.
