Забирает свой пиджак и подает мне руку, вкладываю ладонь, покорно иду. Ком в горле. Дело прошлое, в наших отношениях были вещи и похуже, но мне неприятно. Истерить не собираюсь, мне просто нужно время, чтобы все переварить и проглотить. Не могу взять и выкинуть.
Садимся в машину, нас везет водитель. Роман откидывается на сиденье и устало прикрывает глаза. Отворачиваюсь к окну, смотрю на мелькающие огни большого города. Между нами снова повисает напряжение. Но я дышу, пытаясь от него избавиться.
Меня выбрала любовница…
Он даже не обратил бы на меня внимания… Ему указали. Поворачиваюсь, смотрю, как грудь Романа спокойно вздымается.
— А помнишь, как мы впервые встретились? Ты наступил на мое резюме на парковке.
— Помню.
Не скрываю удивления. Мне казалось, он тогда вообще не смотрел, что там копошится у него под ногами.
— Правда?
— На тебе была белая куртка и черная юбка. Ты обижено крикнула мне: «Ничего страшного, не нужно извинений». А потом тормознула вращающуюся дверь, подойдя вплотную к стеклу.
Помнит. Почти все помнит.
— То, что сказала Валерия, правда, это она обратила мое внимание на тебя. Мы опять вернулись на исходную позицию к недопониманию и обидам? — открывая глаза, спрашивает у меня. Усталый.
— Нет, нет, просто…
— Сейчас все изменилось между нами. Изменилось же? — Киваю. — Ты моя жена. Мы пытаемся строить наш брак, работая над собой, и это прекрасно. Не разочаровывай меня, Елизавета.
— Ну могу я, как девочка, обидеться?
— Можешь, — усмехается. — Иди сюда, моя обиженная девочка.
Тянет меня на себя, и я ложусь на его грудь. Обнимает. Тепло. Хорошо. Да черт с ней, с этой Валерией.
ГЛАВА 25
Елизавета
— Добрый вечер.
Сегодня у меня снова индивидуальное занятия с Адамом. У нас принято здороваться по-английски, и вообще, по максимуму общаться только на языке Шекспира. Я очень хочу знать этот язык на должном уровне. У Романа прекрасное произношение.
Но сегодня я теряюсь, потому что кабинет Адама залит водой, буквально все плавает, и растерянный мужчина пытается спасти книги, отодвигая шкафы. Стены мокрые, видно, что текло с потолка.
— Good evening, Elizabeth, — здоровается со мной Адам.
— Что произошло?
— Crash, — вздыхает Адам.
— Вас затопили?
Адам разводит руками. Словно никогда с таким не сталкивался.
— Урок, как я понимаю, отменяется?
— Мы можем провести его в кафе напротив, — предлагает Адам.
— Не знаю, насколько это удобно…
— Разговор за чашкой кофе – тоже хорошая практика, — улыбается. Киваю. В принципе, мне нет разницы, где сидеть, главное ведь не стены.
Мы дожидаемся уборщицы, покидаем здание и садимся в кафе за дальний столик. Заказываю только кофе, отказываясь от еды.
— Попробуй трайфл, Элизабет. Это истинно английский десерт. Вкусно, — настаивает Адам.
— Ну если английский, — усмехаюсь, киваю.
Дальше мы действительно занимаемся. Адам просит рассказать на английском, как прошел мой день. Поправляет меня, подсказывает, когда я запинаюсь. Сам рассказывает о себе, переводит, когда я не понимаю, просит меня задавать вопросы, чтобы выстроить диалог. Мне нравится наше занятие, это увлекательно и на самом деле полезно. Десерт оказывается немного пьяный, бисквит пропитан ликером, но сочетание вкусов замечательное. Адам говорит, что в Англии делают немного по-другому, но этот десерт тоже довольно сносный. Два часа пролетают незаметно. Вынимаю из сумки телефон, чтобы посмотреть время, и понимаю, что он разряжен. Закидываю его в сумку. Еще немного беседую с Адамом, уже на русском, на тему наших занятий. Я работаю в компании и прошу немного изменить график.
— Thanks, Adam, I have to go homе.
Адам кивает, тоже благодаря за урок, и провожает меня. Он помогает надеть мне пальто и галантно открывает дверь.
— Спасибо, — выхожу на крыльцо. Поскальзываюсь на обледенелых ступеньках.
— Ай! — не могу удержать равновесие. Взмахиваю руками. Адам подхватывает меня за талию, удерживает, не позволяя упасть. Смеюсь. Это, и правда, смешно. Я как корова на льду, продолжаю скользить, даже когда меня держат. Мой учитель тоже смеется, аккуратно спуская меня со ступенек. Убеждается, что я стою на ногах, и отпускает.
— Я неуклюжая. Эти новые сапоги такие скользкие, — оправдываюсь я. Осматриваюсь и понимаю, что машины с моим водителем нет. Он должен был ждать меня, но его нет. И телефон сел.
— Что-то случилось?
— Машины нет…
— Я могу подвезти.
— Да нет, наверное, не стоит, я возьму такси.
Я растеряна. Мой водитель никогда не уезжал без предупреждения.
— Я подвезу, — настаивает Адам и указывает на свою машину, которая стоит через дорогу.
— Разве она непонятно сказала, что не стоит? — раздается позади меня голос Романа. Я хорошо знаю этот холодный, безэмоциональный тон. Оборачиваюсь. Роман заглядывает мне в глаза, а там холодная сталь. Плохой знак, давно он так на меня не смотрел. Сердце начинает колотиться, как сумасшедшее. Я еще не понимаю, что происходит, но уже чувствую себя виноватой.
Роман
Сажусь в машину. На несколько минут сжимаю переносицу и зажмуриваю глаза. Устал от нового проекта. Проблем больше, чем выгоды. Нет, я привык работать, но есть такие дела, которые тянут вниз. Набираю жену – недоступна. Набираю еще раз – то же самое. Откидываюсь на сиденье, запрокидываю голову, дышу. Звоню водителю, который мне сообщает, что Лиза на курсах английского. Отпускаю ее водителя домой, еду туда сам. Хочу пригласить Елизавету в спа-комплекс. Сауна, бассейн, массаж Устал. Больше морально. Голова тяжёлая. К вечеру все словно в тумане.
Прохожу в здание, но, кроме охранника на вахте и уборщицы, никого не нахожу.
— Так нет сегодня уроков. Кабинет затопило, — сообщает мне уборщица, продолжая мыть пол.
— В смысле нет? — нечего не соображаю. Водитель Елизаветы был здесь. — Преподаватель где? — становится не по себе. Я всегда знал, где моя супруга. Это не контроль, это, скорее, безопасность.
— Так ушел пару часов назад, с девушкой, — цокает женщина.
— Куда ушел?
— Ну откуда я знаю, на свидание, наверное, — усмехается она.
На свидание, значит. Сжимаю челюсть. Интересно.
— В кафе напротив зашли, — сообщает мне охранник на вахте.
— Спасибо.
Выхожу на улицу. Дышу. Тело напрягается еще больше, головная боль нарастает. Перевожу взгляд на кафе напротив и, собственно, нахожу супругу в объятьях преподавателя. Внутри просыпается что-то очень нехорошее, приправленное агрессией. Закрываю глаза, пытаясь обрести равновесие. Не выходит. Перехожу дорогу, иду к «парочке». Самый лучший преподаватель, носитель языка, говорили мне, и я, естественно, нанял его жене. Все самое лучшее для Елизаветы!
