— Да нет, — она хихикнула, — не мой, а твой КАКОЙ-ТО мужчина.
Я еще секунду тупила, а потом резко остановилась.
— Антон? — спросила я громко, аж кошка из кустов шарахнулась.
Олеся кивнула.
— Может, позвать его? — она хитро сощурила глаза.
— Неа, — я медленно пошла вперед, не переставая вертеть головой назад, — я же решила подумать.
— Рассказывай. Над чем подумать решила.
Мы свернули к дому, я сделала три большущих глотка шампанского, чувствуя, как меня уже развозит конкретно.
— Ну, тут выбор такой. Очень хочется секса с Антоном. И он случится, если я скажу да. Случится и все на этом. Ни тебе продолжения, ни пирожных, ни конфет…
— Ни ЗАГСа, ни медового месяца, — помогла мне Олеся, икнув.
— Да.
— А второй вариант? Нудный Богдан в ЗАГСе?
Я посмотрела на Олсеьку и расхохоталась. Она реально пыталась разобраться в перипетии моих чувств, а сама еле стояла, пошатываясь.
— Чего ты ржешь?
— Ну, ты смешная! — я все еще хихикала, — А про Богдана, я не знаю про ЗАГС, но он хочет попробовать, скажем, начать отношения. И ехал сюда с этой целью.
— Так. Давай, как там, по фу-шую…
— По фен-шую, — поправила я.
Мы вошли во двор и уселись на крылечке.
— Надо все плюсы и минусы выписать, — продолжала Олеся.
— Куда выписать? — тупила я.
— В голову, — как ни в чем не бывало, ответила она. Я ни черта не поняла и смачно зевнула.
— Смотри, — снова начала неугомонная подруга, — Богдан богатый…
— Обеспеченный, — поправила я.
— Какая к хренам разница? Деньги же есть, — махнула Олеська рукой, — он там какой-то начальник, а Антон менеджер что ли…
— Богдан небольшой начальник, — снова встряла я.
— Ой, заткнись, менеджер и небольшой начальник все равно несопоставимы. Дальше. Богдан красавчик. Антон тоже не урод.
— Антон веселый, — сказала я, подперев подбородок.
— Да, — Олеся пьяно кивнула, — а Богдан зануда.
Мы молчали. Олеся залпом допила шампанское и провозгласила:
— Ну, вот и все понятно! Антон победил!
Я чуть не уписалась, так хохотала.
— По-почему это, — сквозь смех спросила я, — вроде все было в пользу Богдана.
— Потому что все, что сказано в пользу Богдана — факты отсюда, — она постучала по моей голове пальцем.
— А Антон вот здесь, — она ткнула пальцем в декольте моего платья.
— Ага, вот прямо влюбилась, как в тупых фильмах! — съерничала я.
— Хуже. В тупых фильмах влюбляются в таких как Богдан, а в жизни все через ж…у. Так что мой вердикт — Антон.
Я снова расхохоталсь.
— Ма, вы чего тут? — выглянула из дома Анютка.
— Сейчас идем! Вы чего не спите? — спросила Олеся дочку.
— Дак вы не даете! Бу-бу-бу, да бу-бу-бу, — возмутилась Аня.
— Все, идем спать, — потянула меня Олеська.
— Ты меня разбуди, как сама встанешь, — сказала я.
— Ты уверена? Я встану уже через три часа.
— Что, правда? — у меня чуть глаза из орбит не вылезли, — не, нафиг, не буди.
Олеся расхохоталась.
О, Боже. Утро было кошмарным. Жутко болела голова. Как всегда после шампанского. На кой черт я его пила вообще? Еще сегодня этот поход по жаре… Блин, а бедная Олеся? В доме было тихо. Я со стоном соскреблась с кровати и стала искать «Цитрамон» в сумке. Ничерта. Последний съел Антон в поезде. Я снова застонала. В трусах и лифчике я поплелась на кухню. Что-то девчонок я не стеснялась, хотя, видимо, выглядела неприлично. Там тоже никого не было. Блин, да где все? Хоть бы таблеточку на столе оставили. Я стала оглядываться в поисках чего-нибудь волшебного, что сможет вернуть меня к жизни. Наткнулась глазами на кувшин с водой.
— О-о-о, да придет спаситель, — простонала я, перемещаясь вразвалочку по кухне к источнику жизни. Трясущимися руками я взяла кружку, с отбитым краем, налила водички и присосалась, как вампир к своей жертве. Позади меня хлопнула входная дверь.
— Олесь, — я оторвалась от воды, но не обернулась — у тебя есть «Цитрамон»?
Я снова стала глотать живительную влагу, как вдруг за спиной услышала голос Антона:
— «Цитрамона» у меня нет, но если очень нужно, могу съездить в аптеку.
Я резко обернулась, долбанувшись бедром об угол кухонного стола.
— Ай, — я потерла ушибленное место и стала оглядываться, чем бы прикрыться, — ты что тут делаешь? И почему не стучишь, когда входишь?
Он облокотился о косяк. Свежий, бодрый, пахучий и сексуальный. Смотрел на меня с издевательской ухмылкой. Черт, вот у меня, наверное, видок.
— Рекомендую что-то накинуть. Твои одноклассники арендовали газель моего отца, чтобы отвезти на речку все ваше барохло, а также вас частично… И сейчас Толян во дворе, загружает картошку и какие-то одеяла.
— Какая газель? — я не могла врубиться во все происходящее, — Мы ж должны были ехать на камазе каком-то…
— На самосвале мне кажется, он вроде как сломался что ли…, - пояснил Антон, — и, кстати, среди тех, кто сейчас может сюда войти, твой Богдан. А ему вряд ли понравится, что ты передо мной голышом рассекаешь…
— Я не голышом, — прошипела я, бочком продвигаясь в комнату за одеждой.
— Ну, знаешь, весь твой полураздетый изможденный вид со всклокоченными волосами и размазанной тушью говорит о том, что мы неплохо провели ночь.
Я уже вошла в комнату, но когда он сказал это, я схватила какое-то полотенце со стула, судя по всему кухонное, скомкала и запустила прямо в него. Антон, конечно, увернулся и хохотал.
— Вообще-то я зашел за хлебом. Олеся сказала на тумбочке возле холодильника, — пояснил он, пока я натягивала шорты с майкой. Затем я попыталась собрать в пучок свои растрепанные пряди и лосьоном снять косметику сглаз. К моменту моего возвращения на кухню, Антон уже уложил весь хлеб в два пакета.
— Господи, сколько же сейчас времени, что она уже и хлеб испекла, — поразилась я.
— Одиннадцать. И открою тебе страшную тайну, все уже давно на ногах, даже Даня, который, по-моему, до сих пор пьяный. И сейчас я повезу на речку первую партию народа с продуктами и вещами.
— Да ладно! Я, надеюсь, не вхожу в их число?
— Куда тебе уж, — он смеялся, — ты пешком пойдешь с остальными. Тут идти-то… Я так понял вам главное вещи увезти.
— А палатку нашли? — поразилась я.
— Конечно.
