— Да ну ее нафиг, высокую кухню — отказался Нифонтов — Там порции такие, что их цыпленку не хватит, да еще и по меню не поймешь, чего вообще заказываешь. Про нисуаз, блин, какой-нибудь там понапишут, а ты гадай, что есть станешь. Думаешь, что это мясо, а оказывается салат.
— Не вопрос — даже не стал спорить я — У вас на Сухаревке есть отличная чебуречная, ей лет сто, если не больше. Мне про нее рассказывали еще в те времена, когда я в банке служил, очень хвалили. Мол — гастрономическая достопримечательность. Пошли туда похаваем.
— Есть предложение получше. Я сейчас выдвигаюсь на Парк Культуры, у меня там встреча на час дня назначена. И угадай где именно?
— У Абрагима — сообразил я.
— Верно. Подъезжай к двум, думаю, я к тому времени освобожусь. И — да, посидим, поедим, выпьем пивка, потрещим по-свойски, по-нашему.
— Идет — согласился я — К двум буду как штык! И передай Мезенцевой, что я по ней все эти годы скучал невероятно. И даже видел ее во снах с неприличным содержанием.
— Уверен, что стоит сказанное ей передавать? — с сомнением произнес оперативник — Нет, мне-то хоть бы хны, но ты, я так понимаю, в город не на пару дней приехал? Не на побывку? Она же не простит.
— Да? — я помолчал — Тогда не стоит. Прибережем сии нежные слова для более подходящего момента.
Я положил телефон на стол и потянулся. Еще один интересный день начался. Пусть голодно, зато многообещающе!
Да и вообще — мне бы, по идее, печалиться надо, что нынче ночью я себе на шею хомут повесил, а настроение, наоборот, отчего-то отличное. И я догадываюсь отчего. Отучился я за эти годы жить размеренно. Нет-нет, я всякий раз брюзжу, когда на мою голову сыплются какие-то проблемы или неприятности, но на самом деле мне куда хуже, когда вообще ничего не происходит, когда вокруг меня тишь да гладь.
Не исключено, что я ту подцепил хворь, которую в Европе называют «адреналиновым голоданием». Но лично мне хочется думать, что таким образом я пытаюсь сохранить в себе часть качеств, которые свойственны любой людской натуре, и доказывают, что я все же живой. Не стоит забывать, что мой обычный круг общения — мертвые, а это очень и очень специфическая публика. Вот эмоции, которые я получаю в переделках, и выступают неким противовесом трудовым будням.
— Саш, я принес еды — заглянул в комнату Вавила Силыч — Пошли поснедаем!
Я зашел в кухню и первым делом подумал о том, что нашим журналистам, похоже, на безденежье жаловаться не приходится. Еды в самом деле было много, и она была, по ходу, ресторанного качества. Красиво гуляет Маринка. От души.
Хотя, возможно, это не она гуляет. Не исключено, что это ее гуляют. Увижусь — спрошу.
Как бы то ни было, из дома я вышел сытым и благодушным. И даже первым поздоровался с Анатолием, что так и сидел на лавочке.
— Добрый день — встал таксист и подошел ко мне — Какие указания будут?
По идее, следовало бы его сейчас еще немного погнуть, заставив прибавить к сказанному «хозяин», но я не стал этого делать. Если сильно давить что на человека, что на призрака, то раньше или позже это тебе же боком и выйдет. Перевесит желание насвинячить слишком много о себе понимающему работодателю стремление получить искомое. Проще говоря — начнет меня Анатолий тихонько ненавидеть, и при первой же возможности подведет, причем умышленно. В данный же момент он меня просто не любит — и этого вполне достаточно. Большего не надо.
— Никаких — ответил я — Но в качестве совета — ты бы по окрестностям побродил, дворы-переулки изучил, к примеру. Мало ли какое я тебе завтра задание дам? Может, велю патрулировать район вокруг моего дома, подмечая все необычное. А навигатора у тебя больше нет.
— Да знаю я этот район — отмахнулся призрак — Больше скажу — даже сюда, к этому подъезду доводилось ездить разок. Тут девка одна живет, журналистка, вот ее и возил. Кстати, нынче ночью ее видел, причем, как и тогда, она в хламину была. Жалко. Молодая совсем, а уже спивается.
Воистину — тесен мир. Это он, выходит, Маринку когда-то до дому доставлял. И — да, надо будет навестить ее, что ли. Есть у меня одно средство в активе, очень эффективное в лечении алкоголизма. Оно на пару месяцев полностью блокирует возможность спиртное употреблять. Засадил рюмку — и все, бегом в туалет, будет тебя выворачивать со страшной силой, так, что после не то, что бухать — дышать через раз получится. Сыпану ей его в чай, пусть она печени передышку даст.
— Ну, тебе виднее — сообщил Анатолию я — Была бы честь предложена.
— Это… — он помялся, а после, как видно, решившись выпалил — Слышь, хозяин, тебя ведь, по ходу, пасут. Причем не менты.
— С чего такие выводы? — насторожился я.
— Так дом-то обычный — пояснил бывший таксист — Народ в нем разный живет, но большей частью люди как люди, без ВИП-персон или телезвезд. Так с какого же хрена то и дело около него машины отираются, в которых крепкие ребята сидят, да еще и с фотоаппаратом? Кого им тут пасти? Причем лайбы время от времени меняются, но встают всякий раз так, чтобы именно твой подъезд хорошо видно было. Я тут который день отираюсь, всех жильцов уже повидал, даже коммерсантов сколько-то серьезных в нем не живет. И криминальных типов, за которым «наружку» пустили тоже, я эту публику хорошо знаю. Так что это или тебя караулят, или ту деваху-журналистку. Но в ней я что-то сомневаюсь. Ее и так заполучить можно, без всякой слежки. Пара рюмок — и она твоя.
Ну, о Маринке Анатолий так зря думает, к ней под юбку шиш залезешь, даже если она никакая, но в целом… Положительно не дурак этот мужичок. И ведь он чего еще раздумывал, сообщать мне о своих наблюдениях или нет? Не хотел, чтобы я его за болтуна принял, который всякой небывальщиной себе цену набивает. И глазаст.
— Молодец — одобрил его действия я — Вот только чего ты к ним в машину не залез и не послушал, о чем они говорят? Вариант — проще некуда.
— Залезал — тут же ответил мне он — Но они не говорят. Молчат. Сидят, смотрят, что-то в планшете отмечают — и все. Хотел было с ними уехать, когда время пересменка пришло, но не решился. Ну, ты выйдешь, меня не увидишь, подумаешь еще, что я служить отказываюсь.
— Езжай смело — велел я — Ничего такого не подумаю, не сомневайся. Смотри в оба, после вернешься, мне все расскажешь.
— Сашка, ты с кем говоришь? — окликнула меня Фарида, проходящая мимо — Тут никого нет.
— Стихи читаю — отозвался я, мысленно ругнувшись на себя за то, что забыл пустить в ход свой привычный трюк со смартфоном. Привык за пару дней к ночному образу жизни — и вот результат. Смех смехом, а кончиться все может плохо. Например — в лечебнице для душевнобольных, представителей которой вызовут сердобольные соседи, приметившие, что я день за днем беседую сам с собой. Да, времена нынче такие, что каждый сам за себя, но все еще случается, что гуманизм побеждает в людях равнодушие и даже осторожность — День теплый, небо синее, настроение хорошее, вот и навеяло из классики строки.
