Но и отказывать Ряжской я не хотел. Повторюсь — мне нужна ее служба безопасности, причем прямо сегодня. Пусть добывают информацию по списку, и чем быстрее, тем лучше. Кстати — может, Ольга Михайловна таким образом отчасти сама сестре и поможет. Книга-то, что мне в награду достанется, лекарю принадлежала, причем очень хорошему. А вдруг там ответ на ее вопрос найдется? Что она там у меня спросила пару минут назад? Случаются ли чудеса? Да, случаются. Очень редко и не всегда добрые, но случаются. Я тому свидетель.
А еще через пять минут я сильно пожалел, что вписался в этот расклад. За последние годы мне много разного довелось повидать — и боль, и раны разной степени тяжести, и умирающих людей. Один Арвен, с которым я тут, у Вагнеров, столкнулся, чего стоил.
Но там другое. А тут я стою у постели бледной до одурения и хрупкой на вид до невесомости молодой женщины, от которой, по сути, одни глаза остались, и не знаю, что сказать ей и ее старшей сестре. Врать смысла нет, а правду не хочется. Я хоть уже и не совсем человек, но у меня тоже сердце есть. И чувства.
Хреновая просто правда выходит. Вон она, правда, обвила, шею бедняжки и душит ее потихоньку. Вся серо-дымчатая, с разводах-зигзагах, прямо как змея какая-то. И здоровая на редкость. Видать, совсем недолго Бэлле осталось на этом свете жить, на недели счет идет, кабы не на дни.
И ничем я ей помочь не смогу. Максимум, если она на этом свете задержится в виде призрака, отправлю ее по назначению. Ну, еще кое-что по мелочам.
— Это Саша — сказала Ряжская, сжимая руку сестры в своих ладонях — Помнишь, я тебе про него рассказывала? Он такое умеет, что никто другой сделать не сможет.
— Помню — прошелестел тихий голос — Ты на него еще ругалась за то, что он слишком хорошо спрятался в Европе, так, что его даже Интерпол отыскать не смог.
— Интерпол? — изумился я и уставился на Ряжскую — Ольга Михайловна, то есть меня вашими трудами где-нибудь в Швейцарии могли прихватить, заковать в наручники и препроводить в столицу России? Однако!
— Не прихватили ведь? — резонно возразила мне Ряжская — Так что обошлось.
— А могло и не обойтись — проворчал я и снова глянул на хворую девушку — Но в целом все верно, меня зовут Саша. А ты — Бэлла, верно?
— Не надо со мной разговаривать как с маленькой — попросила меня девушка, одарив слабой улыбкой — Все плохо, я это знаю, но жить до конца хочу так, как раньше.
— Болезнь может победить тело, но она не в силах сломить дух — произнес я — Так говаривал один мой знакомый.
— Он умер?
— Да. Но не от болезни. Он ее перехитрил и смог уйти так, как жил — весело и азартно. Жюстен был тот еще авантюрист, и как-то раз жульническим путем затащил меня в Пиренеи. Нашел, пройдоха, кое-какие бронебойные аргументы. Три дня мы там лазали, пещеру искали, в которой семь веков назад последние из альбигойцев остатки сокровищ своего ордена спрятали. Знаешь, всякий мужчина хоть раз в жизни хочет найти клад, и возраст этому желанию не помеха.
— И что дальше? — с трудом пошевелилась девушка, ее лицо скривилось от боли.
— Дальше — больше. На четвертый день наползли тучи и ливануло, как из ведра. Прямо стена дождя, по-другому не скажешь. А мы как раз на берегу одной из тамошних рек оказались. Два часа назад рядом с нами тек чуть ли не ручеек, а теперь глядь — бурный поток, от которого не спрячешься. Я выплыл. Он — нет.
— Может, и не старался?
— Жюстен? Не старался? Вот уж нет. Он слишком любил жизнь, каждый день для него был как новое рождение. Нет, исключено.
— Жизнь, получается, его тоже любила — задумчиво прошептала девушка — Потому и подарила вот такой уход. Не угасание, а яркую вспышку.
— Может — согласился я — Почему нет?
— У меня так не получится — из краешка глаза девушки вытекла одинокая слезинка — Хотела бы, но не смогу. Я совсем уже не встаю. Я даже не ем. И — мне больно. Все время больно.
— С первой печалью помочь сложно — я залез в сумку, достал оттуда небольшой пузырек, взял с тумбочки чайную ложку и наполовину ее наполнил, тщательно отсчитывая капли — А вот со второй — попробую. Давай, одним махом. Сразу говорю — горько до ужаса, приготовься.
Бэлла не стала спорить, спрашивать, что именно я ей даю, она доверчиво глянула на меня и позволила вылить зелье себе в рот.
Бедная. Горечь там и вправду невозможная. Основой этого зелья является корень полыни, да и остальные составляющие сладости не добавляют. Но — эффективная штука, проверенная, почти идеальный болеутолитель. Но только употреблять его следует только в самых крайних случаях, и частить ни в коем случае нельзя. Иначе — жди беды в виде очень, очень неприятных последствий. Не просто же так за подобное зелье несколько столетий назад в Европе можно было на костер угодить.
— Ой! — выдохнула Бэлла, сморщив лицо — Ой, и правда горько!
— Горьким лечат, сладким калечат — назидательно произнес Вагнер, с огромным любопытством глянув на пузырек в моих руках.
Белла открыла рот, часто задышала, щеки ее, до того восково-бледные, вдруг слегка заалели.
— Саш? — с тревогой глянула на меня Ряжская.
— Нормально все — успокоил я ее, смотря на дымчатую гадину, лежащую на плечах девушки. Она беспокойно задергалась, зашевелилась, а после чуть уменьшилась в размерах. Значит, выиграл я для Бэллы немного времени — Не переживай.
— Какая гадость — сообщила нам девушка и приподняла голову с подушки — Но и правда стало лучше. Я шевелюсь, и мне не больно! Оль! Видишь?
— Вижу — шмыгнула носом ее сестра — Вижу!
— Саша, вы и в самом деле волшебник? — распахнув глаза, осведомилась у меня Бэлла — Просто я думала, что Олька шутит, или как в детстве сказки рассказывает, а теперь вижу, что нет, все по-настоящему.
— Рад бы сказать, что да, но — нет. Волшебства на свете нет, по крайней мере в той части, которая в сказках присутствует. Ковер-самолет там, сапоги-скороходы, гусли-самогуды. Это все фольклор. Но есть кое-какие вещи, которые… Бэлла, это долгая история, и я вам ее непременно расскажу, но в другой раз. Например, за ужином в ресторане, в каком-нибудь из новиковских. Я слышал, что там кормят хорошо и вкусно, но блюда подают не сильно быстро, потому время надо чем-то занимать. Вот я вам тогда и про то расскажу, и про се, и про пятое, и про десятое.
— Хорошо — Бэлла неожиданно посерьезнела — Договорились. Я буду ждать. А сейчас вы, наверное, хотите меня осмотреть?
— Зачем? — опешил я.
— Все специалисты, которых Оля приводила, осматривали. Я сначала стеснялась, а сейчас уже все равно. Да и смотреть теперь особо не на что. Чего там от меня осталось?
— Ну, тогда не стану — отказался я — Тем более, что самое главное я увидел. Вы хотите жить, большего мне знать не нужно.
— Петр Францевич, а возьмите Александра к себе в штат — посоветовала девушка, которая выглядела сейчас куда лучше, чем десять минут назад — Думаю, у вас отбоя от пациентов не станет.
