— Все люди братья, все должны помогать друг другу в сложных ситуациях — произнес я, а после добавил — Даже если эти люди не совсем люди.
— Абсолютно согласен — Ровнин утрамбовал пальцем табак в трубке — Более того — вы замечательно подкрепляете свои слова делом. Николай мне успел коротенечко поведать о том, что случилось в доме… Как его бишь?
— Хвощова — подсказал Нифонтов.
— Вот-вот, его самого. Одно жаль — ситуации немного помешала некоторая несогласованность.
— Ну, извините — фыркнул я.
— Саша, к вам претензий ноль — поправил очки Ровнин — Речь о моих орлах, это они напортачили. С них и спрос. И, возможно, удар рублем, как наиболее действенная воспитательная мера. Коленька, ты знаешь такое слово «забудь»?
— Знаю — буркнул оперативник, предчувствуя недоброе.
— Вот и забудь о квартальной премии. Мы денежку на дорогу туда-обратно для господина Запалина потратили? Потратили. Дальше мысль развивать?
— Не надо.
— И правильно, что не надо — добродушно согласился с ним начальник — Ага, вот и чаек!
В кабинет вошел домовой, разительно отличавшийся от Вавилы Силыча сотоварищи, был он мохнат, круглоглаз и безбород. И никаких тебе комбинезонов, никаких бейсболок и инструментов на поясе, из одежды на нем имелись только подшитые валеночки. Вот и выходит, что то ли мне достались неканонические домовые, то ли мои эволюционировали, а этот — нет.
Странно, кстати, что я его в прошлый раз не приметил. Может, он мне тогда глаза отвел, а нынче показался?
В руках мохнатик держал поднос, чуть ли не больше себя размером, заставленный чашками, розетками с вареньем и вазочками с сушками да печеньем.
— Деньги отняли, хоть чаю дайте — недовольно проворчал Нифонтов — Или я теперь и от казенной еды отлучен? Так сказать — посажен на голодный паек?
— Не сгущай краски — попросил его начальник — Не надо. Но в целом вся эта история полностью твоя недоработка. Саша, вы не стесняйтесь, угощайтесь. На что взгляд упал, то и берите. Мы старые знакомцы, церемонии нам ни к чему.
— Да у меня и в мыслях не имелось стесняться — заверил я Ровнина, а после взял кусок хлеба и намазал его вишневым вареньем — Даже не сомневайтесь. Особенно если варенье такое отменное. Один запах чего стоит!
— Ведьмы варили — сообщил мне Олег Георгиевич — Мытищинские. Они уже лет полтораста каждый год по осени отделу полсотни банок варенья дарят. Вишневое, клубничное, малиновое. Разное. И еще столько же лет снабжать будут, если, конечно, с их ковеном ничего не случится, что вряд ли.
— Пари проспорили?
— Нет. В одну лихую ночь, случившуюся полтора века назад, один лихой поручик из числа наших предшественников спас жизнь ведьме, которую по лесу гнала стая оборотней. В благодарность за спасение она красавца-поручика накормила, напоила и спать уложила, а когда тот варенье похвалил, пообещала, что ее ковен триста лет служителей Отдела, который тогда назывался его Императорского величества канцелярией, вареньем станут снабжать. И вот, держат слово.
— К весне, правда, только смородиновое остается — добавил Николай — Его у нас никто не любит.
— Думаю, у Аникушки в закромах банок двести резерва стоит — понизив голос, сообщил нам Ровнин — Если не больше. Он наверняка каждый год пяток емкостей про запас отставляет. Натура у него такая. Домовые, особенно те, что из старых семейств, вечно глад и мор ожидают, потому складируют все, что только можно.
— А потом военные действия с мышами ведут — поддакнул Нифонтов.
— Весело живете — доев бутерброд с и в самом деле отменным вареньем, сообщил сотрапезникам я — Но давайте перейдем ближе к делу. Упс! Секунду!
У меня зазвонил телефон, причем номер, который высветился на экране, я не знал. Обычно такие вызовы я сбрасываю, не желая реализовывать свои гражданские права в отношении медицинских услуг и общаться с представителями банков, беспокоящихся о безопасности моего счета, но тут отчего-то решил ответить.
— Слушаю.
— Александр, добрый день. Вот, решила тебя набрать. Ничего, что на «ты»? Думаю, мне это простительно. Просто ты паренек еще совсем юный, я же дряхлая старуха.
Мало мне хитрецов вокруг, так еще и эта объявилась.
— Я знаю, что должен сейчас буквально проорать в трубку: «нет-нет, вы прекрасно выглядите», но к несчастью, ничего такого сказать не могу.
— Отчего? — как мне показалось, вполне по-настоящему удивилась одна из влиятельнейших московских ведьм.
— Я вас не видел никогда. Только слышал.
Сотрудники отдела даже не скрывали своего любопытства. В какой-то момент Николай глянул на шефа, его губы шевельнулись, озвучивая имя «Марфа». Ровнин пыхнул трубкой и чинно кивнул.
— Что непорядок — в трубке послышался смешок — Предлагаю ликвидировать данный пробел в наших отношениях. Плюс за одной из моих девиц, насколько я ведаю, перед тобой должок остался, в виде обещанной ночи любви. Девку ту я отослала за серьезный проступок далеко и надолго, но долг остался и уплатить его надо непременно. Сама обещанное я тебе никак обеспечить не могу, уж не обессудь, годы мои не те, но кое-что другое предложу. Время сейчас обеденное, так, может, встретимся, где, перекусим, да и потолкуем?
Вот все-таки правду говорят о том, что Москва хлебосольный город. Все меня пытаются накормить, в кого не плюнь. Это так мило, так трогательно.
Ровнин и Нифонтов с интересом ждали моего ответа, а я в очередной раз подумал, что точно надо аппарат менять. Очень уж этого динамик сильный, никакой тайны переговоров с ним не дождешься. Надо кнопочный купить, какие в старинные времена делали, еще до смартфонов. По такому только ты слышать сможешь, что тебе говорят.
Что же до предложения… Пожалуй — да. Эта встреча в моих интересах. Да и потом — все равно рано или поздно мне придется с ней встретиться и пообщаться. Она волей-неволей числится среди тех лиц, которые являются ингредиентами круто заваривающейся каши. Так чего тянуть?
— Как насчет восточной кухни? — спросил я у нее — Незамысловатой, но вкусной? Я угощаю.
Ровнин одобрительно кивнул, Николай глянул на часы.
— У Абрагима, стало быть, мне встречу назначаешь? — понимающе кхекнула ведьма — Ну, отчего бы и нет?
— Как насчет половины четвертого? — я тоже глянул, сколько сейчас времени — Вам удобно?
— Я дама в годах, потому мне любое время удобно — проворковала Марфа — Но до восьми часов вечера. «Пусть говорят» я пропускать страсть как не люблю.
На том мы и распрощались.
— Держи ухо востро — сразу же после того, как я убрал смартфон в карман, предупредил меня Николай — Марфа всегда стелет мягко, да только после жестко спать. И за каждым словом следи, она ни одной мелочи никогда никому не простила.
