Страшная трагедия объединила наш народ, и кроме того для Америки открылись новые возможности. Как говорит моя мама: «В каждой беде можно найти что-то хорошее, если внимательно присмотреться». …И мы не можем упустить эту возможность. Я считаю, что президент действительно изменил свои взгляды. Надеюсь, я не ошибаюсь. Если эти перемены и правда произошли, я уверен, что он не только войдет в историю как величайший президент Америки, но и положит начало новой эпохи в развитии международных отношений.
Глава 17
Тьма
Позолоченные солнцем Гималаи сверкали за иллюминатором нашего небольшого самолета, пока мы летели из одного конца Пакистана в другой, из Лахора в Исламабад. Даже на высоте в двадцать тысяч футов над уровнем моря казалось, что наш самолет летит в воздушных потоках, пролегающих куда ниже высившихся на севере пиков. В этих горах было что-то величественное и слегка зловещее, отчего наша миссия казалась еще труднее. Мы летели в Афганистан без поддержки Пентагона. Министерство обороны вполне однозначно отказалось выделить кучке конгрессменов и сенаторов сопровождение через зону военных действий в Афганистане. Когда небольшая делегация от Конгресса приземлилась на воздушной базе Баграма к северу от Кабула несколько ночей тому назад, Пентагон посадил их на короткий поводок. Их продержали на базе все те пять часов, что они пробыли в стране. Главе нового временного правительства Афганистана Хамиду Карзаю пришлось ехать из Кабула в бронеколонне, чтобы встретиться с ними. Когда главу делегации сенатора Джо Либермана из Коннектикута позже спросили о том, что он видел в Афганистане, он сказал, что не видел почти ничего: «Было темно».
Я понимал позицию Пентагона: в январе 2002 года, когда «Талибан»
[92] был свергнут, от нападений небольших военизированных отрядов все еще страдали как войска коалиции, так и местные жители. Военачальникам претила сама мысль о том, чтобы выделить хотя бы часть ресурсов на охрану выборных чиновников. Но я считал, что мне как председателю комитета Сената по международным отношениям просто необходимо своими глазами увидеть то, что происходит в Афганистане.
С докладами, которые я получал, все было в порядке. Сражаясь бок о бок с Северным альянсом, США и войска коалиции положили конец «Талибану»
[93] в Афганистане меньше чем за два месяца. К началу 2002 года мы сворачивали военную операцию и удерживали страну под контролем. Мы помогли афганцам установить новое правительство под руководством Карзая и начали кампанию по сбору миллиардов долларов в других странах, чтобы финансировать восстановление Афганистана. Госсекретарь Пауэлл на весь мир заявил о том, что остаться и помочь с отстройкой — долг США. Мы не собирались «просто уйти, — говорил Пауэлл, — или оставить народ Афганистана в тяжелом положении». А президент Буш продолжал резко высказываться о необходимости призвать Усаму бен Ладена и «Аль-Каиду» к ответу за гибель почти трех тысяч мирных жителей Нью-Йорка и Вашингтона. Послание было ясным: администрация Буша намеревалась держать своих людей в Афганистане до последнего и найти тех, кто был ответственен за теракты 11 сентября.
Я хотел иметь более ясное представление о том, насколько безопасно было в Афганистане, и хотел понять, сколько на самом деле потребуется усилий, чтобы укрепить афганское правительство, а также восстановить инфраструктуру и экономику страны. Многое можно понять и узнать, просто побывав на месте: истории людей, которые пытаются жить своей жизнью, всегда помогают увидеть полную картину. Я также считал, что одному из демократов будет полезно пообщаться с президентом Хамидом Карзаем и лично убедить его в том, что и усилия по восстановлению, и новое правительство Карзая получат поддержку обеих партий Соединенных Штатов. И, наконец, я хотел услышать от самого Карзая, что ему нужно для того, чтобы у нового правительства появились шансы на успех.
Так что я решил отправиться в Афганистан сам, без особой помпы и почетного эскорта, неизменно сопровождавших делегации Конгресса. Это был единственный способ попасть туда. Я решил, что в составе малой группы смогу перемещаться свободнее, поэтому меня сопровождали два сотрудника комитета по международным отношениям, Джона Блэнк и Пунит Тальвар, мой пресс-секретарь, Норм Курц, и два военных адъютанта. Госсекретарь Колин Пауэлл явно хотел, чтобы я отправился в эту поездку, потому что его доверенное лицо, заместитель Ричард Армитидж, лично убедился в том, чтобы мы получили от Государственного департамента все необходимое. С помощью Госдепартамента и с благословения директора ЦРУ, Джорджа Тенета, Пунит и Джона спланировали поездку и позаботились об обеспечении безопасности. Первую часть пути — из США в Англию, Манчестер, и до Пакистана — мы летели коммерческим рейсом. Для переброски нас из Лахора в Исламабад через предгорье Гималаев, которая заняла меньше двух часов, нам выделили небольшой правительственный самолет. В Исламабаде мы должны были попасть на самолет ООН для гуманитарных перевозок, который переправил бы нас на авиабазу в Баграме. Из Исламабада до Баграма и обратно самолет летал только единожды в день и всего три дня в неделю. Поэтому, глядя на горы из самолета до Исламабада, все мы беспокоились о том, успеем ли вовремя.
Все прошло гладко, и прежде чем сесть на самолет ООН, мы успели даже прослушать краткий инструктаж нашего посла в Пакистане. Оба наших военных адъютанта остались в Исламабаде, так как сопровождать нас в Афганистан им строжайше запретили. Это шло вразрез с обязанностями армейских офицеров, сопровождающих делегации Конгресса в поездках за рубеж; в любой другой ситуации они должны были бы оставаться при нас на протяжении всего визита. Но, судя по всему, полученный ими приказ вполне согласовывался с неодобрением министерством обороны моей поездки. Поэтому очередным холодным, промозглым днем, а точнее, уже ближе к вечеру 10 января 2002 года, мы летели в Баграм через горы Восточного Афганистана без того немногого, что связывало нас с вооруженными силами США.
В 1980-е, когда здесь шла война, Баграм был советской авиабазой. Усама бен Ладен был тогда еще незначительной (несмотря на его дальнейший приход к власти) фигурой среди бойцов-моджахедов, которые помогли отбросить так ненавидимую ими Советскую армию и разрушить миф о непобедимости советских войск. Президент Рейган назвал их борцами за свободу. Советские боевые истребители «МиГ», которые лежали на обочине взлетной полосы в Баграме сломанные и всеми забытые, казались нам мемориалом этой победы. Но пока афганцы гордились своей победой в войне, их страна лежала в руинах после ожесточенных боев. Люди, которые могли себе это позволить, опустили руки и покинули Афганистан. От экономики почти ничего не осталось; страной управляли полевые командиры, и в этом вакууме власти «Талибан»
[94], которого все боялись, установил репрессивный, фундаменталистский режим, ставший угрозой для жителей Афганистана, а также благодатной почвой для подготовки террористов, мечтавших покарать мир за его грехи.
