Резолюция Байдена-Лугара быстро набирала популярность. «Господину Бушу следует принять эту резолюцию, — гласила статья Washington Post от 2 октября 2002 года. — Она объединит Конгресс, создав ему надежный тыл, и укажет ему верный путь вперед…» Но когда Белому дому стало ясно, что наша резолюция начинает получать сильную поддержку в Сенате от обеих партий, Буш и Чейни (как я узнал много позже) обратились к Тренту Лотту, лидеру республиканцев. «Требования Буша были весьма настоятельными, — писал Лотт в своей автобиографии. — „Остановите резолюцию Байдена, — инструктировал он меня, — и сделайте так, чтобы его формулировки так и не увидели свет“». Он утверждает, что его также попросили заставить Дика Лугара разделить точку зрения Белого дома. Однажды около десяти вечера мне домой позвонил Лугар, чтобы сообщить мне, что чиновники администрации Буша уговорили конгрессмена-демократа Дика Гефардта помочь им составить более созвучную намерениям Белого дома резолюцию. Лугар сказал, что Лотт и Буш пытались и его заставить отказаться от нашей собственной резолюции, но он дал им понять, что будет стоять на своем. Он сказал, что написание компромиссного варианта Гефардта продвигается быстро, поэтому он считает, что нам лучше выпустить резолюцию Байдена-Лугара за пределы комитета по международным отношениям и выступить с ней перед полным составом Сената на нашей обычной деловой встрече на следующий же день, в противном случае мы рискуем потерять некоторых республиканцев, которые были готовы поддержать нас.
Чтобы иметь возможность представить резолюцию за пределами комитета, мне нужно было, чтобы за нее проголосовали демократы. Поэтому я позвонил лидеру большинства Тому Дэшлу и попросил его провести собрание демократов в комитете, что он и сделал. На следующее утро мы встретились в зале заседаний лидера большинства, и я начал обрисовывать все преимущества резолюции Байдена-Лугара, делая упор на существенные ограничения, которые она наложит на действия президента. Том Дэшл поддержал меня. Но Пол Уэлстон из Миннесоты сказал, что из принципа не может поддержать мою резолюцию. Остальные либералы комитета сказали в сущности то же самое. И тут на меня полились лекции о принципах.
«Избавьте меня от лекций, — сказал я. — Я думал, что нашей целью было сделать все возможное, чтобы предотвратить войну, которой можно избежать. А вы говорите мне, что если мы собираемся наделить президента этими полномочиями, существенно ограниченными по сравнению с теми, что описываются в резолюции, за которую нам придется проголосовать, то вы останетесь верны своим принципам? Неужели хоть кто-то из присутствующих здесь думает, что у Белого дома не найдется пятидесяти пяти голосов в пользу их резолюции, если мы не предложим альтернативу?» Я умолял их хотя бы проголосовать за то, чтобы резолюция Байдена-Лугара была представлена за пределами комитета, но они ясно дали понять, что не сделают этого — из принципа. Им было важно остаться незапятнанными. Я знал, что если не привлеку на свою сторону большинство демократов, более консервативные республиканцы тоже отрекутся от резолюции Байдена-Лугара.
Тем временем сенатор Джо Либерман одобрил формулировки, выработанные Гефардтом в сотрудничестве с Белым домом. Команда Буша добилась многого из того, чего хотела, но не всего. Те из нас, кто оставался на стороне резолюции Байдена-Лугара, были разочарованы, но президент лично заверял всех и каждого, что он исчерпает все возможности дипломатии, прежде чем втянет страну в войну. И было ясно, что ни Пауэлл, ни члены Объединенного комитета начальников штабов не горели желанием воевать в Ираке.
Имея все это в виду, я решил проголосовать за резолюцию. На своем выступлении в сенате 10 октября 2002 года я сказал:
Нам следует поддержать принуждение Ирака к выполнению обязательств перед ООН — так как, несмотря на то что незаконные программы Ирака по разработке и производству оружия массового уничтожения не представляют непосредственной угрозы нашей национальной безопасности, рано или поздно они начнут представлять опасность, если останутся неподконтрольными. А также потому, что убедительное голосование в Конгрессе увеличит вероятность создания новой, более жесткой резолюции ООН об инспекциях вооружений, что, в свою очередь, снизит вероятность новой войны. Это не карт-бланш на применение силы против Ирака по любому поводу. Это разрешение на применение силы тогда, когда это необходимо, чтобы заставить Ирак разоружиться, как он и обещал после войны в Персидском заливе… Эта резолюция не ставит своей целью устранение Саддама. Поступив так, мы рискуем оттолкнуть другие страны, которые не ставят перед собой этой цели и чья поддержка необходима нам для разоружения Ирака и, возможно, его восстановления. Это ослабило бы наши позиции в Организации Объединенных Наций… Соединенные Штаты Америки обладают исключительной способностью действовать в одиночку, когда это необходимо. Мы должны — и порукой тому эта резолюция — сохранить наше право на это. Но действовать в одиночку в Ираке значит потерять намного больше людей, потратить намного больше денег и лишиться влияния по всему миру. Действовать в одиночку — это последнее средство, а не дерзкий ответ тем, у кого наша линия поведения вызывает сомнения… Я также считаю, что у нас есть время разобраться [с Ираком] таким образом, чтобы в изоляции оказался Саддам, а не США; чтобы применение силы стало последней нашей опцией, а не первой; чтобы это привело к желаемым результатам, а не к нежелательным последствиям… Задача Организации Объединенных Наций и Конгресса Соединенных Штатов — помочь [президенту] не сбиться с этого курса. Совет Безопасности ООН должен принять новую жесткую резолюцию, которая наделит инспекторов по вооружениям полномочиями, необходимыми для выполнения этой работы. В резолюции должны быть установлены четкие сроки ее выполнения. И ясно описаны последствия отказа Саддама Хусейна разоружиться, включая разрешение желающим членам ООН применить силу для принуждения к повиновению. …Крайне важно также, чтобы Совет Безопасности ООН правильно понял намерения Конгресса. Его члены не должны сомневаться в нашей готовности решить проблему, связанную с иракским оружием массового уничтожения, включая нашу готовность применить силу в случае необходимости. Активное голосование в Конгрессе за эту резолюцию увеличит вероятность того, что Совет Безопасности примет более жесткую резолюцию.
Я считал, что принятая Конгрессом резолюция обеспечит госсекретарю Пауэллу крепкий тыл, необходимый для того, чтобы Совет Безопасности ООН принял и привел в исполнение новую резолюцию, которая вернет инспекторов в Ирак, удержит Саддама под контролем и тем самым поможет избежать войны. В этом я был не одинок. Я помню, как Пауэлл позвонил мне через несколько месяцев после голосования, когда он проталкивал в ООН идею написания новой резолюции против Саддама Хусейна. В ноябре 2002 года Пауэлл уже добился единогласного принятия Советом Безопасности ООН решительной резолюции; он мастерски прилагал все усилия в ООН, и это должно было стать кульминационным моментом президентского срока Буша. Принятие второй резолюции не обещало быть легким делом, и «ястребы»
[109] правительства были этим недовольны, но Пауэлл не сдавался. «У нас может выйти, — решительно сказал он мне. — У нас может получиться избежать войны. Разве это плохо?»
