Мне все еще сложно было сосредоточиться на самых скучных предметах, но по тем, которые были мне интересны — федеральной юрисдикции, законодательству, международному праву, — мои оценки были высокими. Чем ближе был выпуск, тем больше я был уверен, что в будущем буду работать в суде. Я выиграл не очень престижный конкурс по учебному судебному делу в Кингстоне, Онтарио, и я храню теплые воспоминания об аплодисментах, которыми товарищи одобрили мой ответ по «Правонарушениям». То, что в начальной и средней школе приводило меня в ужас, становилось теперь моим преимуществом. Я понял, что мне нравятся публичные выступления. После долгих цитирований Эмерсона наизусть, я мог запоминать длинные отрывки. Мне никогда не приходилось подглядывать и читать текст, поэтому во время выступления я мог наблюдать за реакцией публики. Если я чувствовал, что ее внимание слабеет, то мог сымпровизировать, пошутить, сконцентрировать внимание на одном человеке, который отвлекается, окликнув его. Меня увлекала мысль о том, что я смогу заставить присяжных сомневаться, и приводил в возбуждение тот факт, что это произойдет на моих глазах.
Мой последний год обучения заканчивался, а мы с Нейлией так и не решили, где будем. Именно поэтому вопрос с моей работой был пока открыт. Когда на пасхальные каникулы мы приехали навестить моих родителей в Уилмингтоне, мой отец выглядел обеспокоенным и думал, как мне помочь. Сын его друга по автомобильному бизнесу занимал должность окружного судьи. И судья Квиллен, как с гордостью сообщил мне отец, изъявил готовность дать мне несколько советов. Итак, тем субботним утром, надев костюм и захватив пару копий резюме из школы права, я поехал на прием к судье в его офис в центре города. Билл Квиллен окончил Гарвардскую школу права в 1959 году. Он занимал должность специального помощника при губернаторе Делавэра, Чарльзе Леймане Терри, который назначил его на судейскую должность в возрасте 31 года. В 1968 году судье Квиллену все еще не было сорока лет. Когда я сидел в его кабинете тем утром, он спросил меня, чем бы я хотел заниматься, и я ответил, что хотел бы попробовать себя в рассмотрении дел. Я хотел быть адвокатом в суде. «Лучшая юридическая фирма в Делавэре — это Prickett, Ward, Burt & Sanders, — сказал он, поднимая телефонную трубку. — Когда я учился в колледже, моим соседом по комнате был Род Уорд. Он — один из партнеров в этой фирме». Через несколько часов я сидел в ресторане Winkler’s, от Рода Уорда меня отделяла только белая скатерть. Когда я показал ему свое резюме, он расплылся в улыбке. И это было неудивительно. Он также был молод, выглядел так, как будто никогда не знал поражений и не собирался этого знать. Истинный делавэрец, он жил в большом доме недалеко от охотничьих угодий.
Уорд подробно изучил мое резюме, в котором не было блестящих академических достижений, и отметил мою фотографию в правом верхнем углу. «Очевидно, вы надеетесь получить должность благодаря вашей приятной внешности», — сказал он. Похоже, этот самодовольный тип любил съязвить. «Итак, Джо, — сказал он, продолжая улыбаться, — почему же нам стоит нанять вас?»
Я улыбнулся в ответ, но промолчать не смог. «Ваша фирма — самое престижное место работы, — сказал я ему. — Возможно, вы захотите меня нанять». Что за чертовщина? Я был уверен, что они не собирались нанимать Джо Байдена.
Несколько недель спустя я получил письмо от Уильяма Прикетта, эсквайра
[9], старшего партнера Prickett, Ward, Burt & Sanders. Мистер Прикетт был известен тем, что при письме нумеровал каждый абзац. Письмо выглядело примерно так: «(1) Мистер Байден, ваши документы выглядят не слишком впечатляюще, но мы готовы дать вам шанс. (2) Мы предлагаем вам должность с окладом 5200 долларов в год. Если вы успешно сдадите экзамен, то мы готовы платить вам 8000 долларов в год. (3) Просим сообщить о вашем решении».
На протяжении последующих лет я задавался вопросом, почему мистер Прикетт согласился дать мне шанс. Он нанимал на работу выпускников из Джорджтауна, Гарварда и Йеля. С какой стати он вообще задумался о том, чтобы принять парня, заканчивающего Сиракузский университет с посредственными результатами
[10]. Может быть, в тот день в Winkler’s я действительно произвел впечатление на Рода Уорда? Был ли я просто впечатляюще умным и энергичным человеком? Может, и нет. Но на протяжении всей моей жизни меня окружали люди, ожидавшие от меня чего-то значительного, и я считаю, что в основном мне удалось соответствовать этим ожиданиям.
Спустя несколько лет после того, как я получил это невероятное предложение о работе, я случайно просматривал свои документы из школы права и наткнулся на рекомендательные письма от профессоров. «Мистер Байден показал, что у него есть уверенность и способности, которые позволят ему стать выдающимся адвокатом», — написал декан Роберт Миллер. «Будучи уверен в своих убеждениях, он рассуждает быстро и логично, ясно выражает свои мысли. Он также способен к глубокому анализу и четкому письменному изложению своей позиции».
«Отвечая устно [мистер Байден], демонстрирует свой острый и проницательный ум, а также знание конкретного объекта исследования», — написал профессор Джеймс Уикс, который читал нам «Контракты», курс, сдачу которого я провалил в первом семестре, что едва не погубило меня. «Он знает, что делает, и, по-видимому, обладает высокоразвитым чувством ответственности. Он относится к тому типу людей, которым можно дать более одного шанса, потому что он вряд ли обманет ожидания».
Глава 3
То, что прослужит нам всю жизнь
Когда я сказал друзьям, что собираюсь принять предложение о работе в Уилмингтоне, один из них пошутил: «Вам здорово повезет, если вы сумеете заставить мистера Байдена работать на вас». Юмор я оценил, но времени дурачиться больше не было. Это была уже реальная жизнь, и я был готов работать. Я напряженно готовился к экзамену на получение лицензии адвоката штата Делавэр, стараясь пройти материал трех лет школы права за три месяца. К тому моменту мы с Нейлией уже знали о ее беременности, она должна была родить в феврале 1969 года. Мы собирались создать семью, и я задумался о подходящем жилье. Вообще-то, о домах я размышлял уже какое-то время. По субботам мы с Нейлией обычно развлекались следующим образом: прыгали в «Корвет» и ездили по Уилмингтону, присматривая дома, выставленные на продажу, и участки, где мы могли бы построить дом.
Красивая недвижимость привлекала мое внимание еще в школьные годы. Когда школьный автобус до Арчмера сворачивал с главной дороги Марш-Роуд, чтобы забрать детей из престижного района, я с восхищением рассматривал дома. Для меня не было места более притягательного, чем Вествуд Мэнор. Мой район Мейфилд возник на несколько лет раньше на месте ровного поля, где не было ни единого дерева. Тени там не было вообще. Ровные, узкие улицы, словно специально созданные для скоростной езды, отлично подходили для того, чтобы гонять на велосипедах, и для игры в «уиффлбол»
[11]. В Мейфилде все было как будто расчерчено на квадраты в почтительном поклоне перед новым богом предместий — богом Прямых углов. Здесь царило однообразие. Скаты всех крыш имели одинаковый уклон. Между тем в Вествуд Мэнор солнечные блики с утра до вечера плясали на широких улицах. Вязы и дубы высотой в шестьдесят и семьдесят футов величественно возвышались в своей спокойной роскоши. Пологие склоны были покрыты идеальными зелеными газонами. Шиферные крыши, эркерные окна, круглые башенки, широкие арки из тесаного камня…
