Под большой люстрой в кабинете Берда Бейкер и Миз представили нам список потенциальных кандидатов в Верховный суд, причем зачитали имена одно за другим, чтобы понаблюдать за реакцией как Берда, так и моей. Когда они добрались до Борка, я высказал предположение, что его будет трудновато продать демократическому Сенату. Тогда Бейкер спросил Берда, есть ли у него проблемы с Борком, и Берд сказал, что не будет блокировать выдвижение Борка. Мне показалось, что Берд в сущности предлагает поддержать Борка.
«Если вы будете настаивать на кандидатуре Борка, — перебил я, — лето будет долгим и жарким».
История о том, как Берд оставил меня в подвешенном состоянии, видимо, дошла до Бродера. «Байден действительно находится под прицелом, — написал он в Washington Post на следующее утро. — Он должен пройти испытание, в котором не может позволить себе проиграть… Если Байден намерен оспаривать выбор президента, ему следует заручиться поддержкой… Если демократический Сенат утвердит судью Верховного суда, которого Байден поклялся сокрушить, он останется висеть на волоске. Президенту понравится этот бой». Когда я летел в Хьюстон на дебаты PBS, то надеялся, что Говард Бейкер не согласится с Эдом Мизом.
Я понял, что что-то случилось, когда сошел с трапа самолета в Хьюстоне, где меня ждала орда репортеров с камерами. Что насчет Борка? Что насчет Борка? Что насчет Борка? Рейган объявил о выдвижении Борка, когда я был в воздухе. Собираетесь ли вы бороться против его назначения? У вас есть голоса? Никогда еще я не попадал в такую большую и шумную журналистскую толпу, и если у меня еще оставались какие-то сомнения, то эта галдящая орава только укрепила мою уверенность в том, насколько серьезные последствия повлечет это назначение не только для политики, но и для будущего нации. Все, что я мог сделать, — это пообещать провести судье Борку полное и справедливое слушание. Но я также ясно дал понять, что, учитывая известные мне факты, судья вряд ли получит мою поддержку.
Я уже отказался от отдыха и релаксации, но теперь мне пришлось пропустить и последние минуты подготовки к дебатам. Дебаты в тот вечер прошли для меня как в тумане. Мысли мои были заняты совсем другим, к примеру тем, как группа Рейгана пытается переключить внимание с репутации Борка на меня. И у них было множество помощников. Джордж Уилл, консервативный обозреватель, уже лил воду на мельницу Белого дома, приводя цитату из Philadelphia Inquirer как доказательство того, что я действовал недобросовестно. «Полгода назад Байден… был назначен председателем судебного комитета — вот пример того, как человеку вручают веревку, достаточно длинную, чтобы повеситься, — писал Уилл. — Теперь Байден, невероятно съежившийся кандидат в президенты, сделал сальто над своими пышно разрекламированными принципами… Байден сменил пластинку либо потому, что разные группы дергали его за поводок, либо, что еще хуже, чтобы подготовиться к акту упреждающей капитуляции».
К тому времени, как я вернулся в Вашингтон, там было жарко. Сенатор Тед Кеннеди, второй по рангу демократ в судебном комитете, уже выступил с заявлением в Сенате: «Америка Роберта Борка — это страна, в которой женщины будут вынуждены делать аборты на задворках, черные будут сидеть за отдельными обеденными столами, мерзавцы-полицейские смогут ломать двери в домах граждан, а школьникам нельзя будет рассказывать об эволюции». Либеральные группы обещали аналогичную лобовую атаку на Борка. У некоторых из их представителей уже собиралась пена у рта. Директор отделения NAACP
[66] в штате Нью-Йорк пригрозил свергнуть сенатора-демократа Патрика Мойнихана, если тот не выступит против Борка. И Джордж Уилл оказался прав в одном: группы пытались дергать меня за поводок.
Еще до того, как Борк был выдвинут кандидатом, директор Федерации женщин-юристов заявила, что Джо Байдену стоит сосредоточиться на этой теме и «проявить лидерство, которого мы ожидаем от председателя сенатского судебного комитета… Если ему это не удастся, самое разумное для него будет тщательно подумать об отставке».
Участники баталии начинали переходить на личности. Если либеральные группы уже нападали на меня, можно было представить, что они сделают с Борком. Все это на глазах переходило в оскорбления. Борка обзовут расистом, сексистом, орудием богатых и могущественных. Даже если бы все это было правдой, это была худшая из возможных стратегий, в реализации которой я не хотел участвовать. Я сказал об этом Борку, когда он посетил мой офис через несколько недель после того, как было объявлено о его выдвижении. К тому времени я уже достаточно изучил его взгляды на Конституцию, чтобы убедиться, что буду выступать против его кандидатуры. Я не понимал, как ему удастся обойти те крайние позиции, которые он занимал во множестве статьей и выступлений. Помимо всего прочего, он отказался признавать общее право на частную жизнь. Вместе с тем во время нашей первой и единственной личной встречи я заверил судью Борка, что ему обеспечено справедливое слушание в судебном комитете и что я предоставлю ему возможность подробно изложить свою точку зрения. Я уже предупредил главу самой крупной коалиции за гражданские права, что никакого флибустьерства
[67] не будет. Мы не станем полагаться на правила и тактику Сената. Судья получит голоса за или против от всего Сената. И я дал ему слово, что не буду заниматься личными нападками.
Через несколько часов я встретился с лидерами различных либеральных групп. Первым делом я прояснил для всех собравшихся, что все мною сказанное предназначается только для их ушей. Я сообщил им, что осознаю так же хорошо, как и они, что назначение Борка имеет историческое значение, и заверил их, что вложу в слушания все свое время и энергию, несмотря на язвительные замечания некоторых присутствующих. У меня серьезные сомнения насчет Борка, сказал я им, но в качестве совета предложил охладить свои реактивные двигатели, иначе они упустят шанс остановить его до того, как начнется процесс выдвижения. У групп нет голосов, чтобы остановить Борка, если они собираются играть на либеральной базе. Если в Сенате есть аргумент против Борка, он должен быть представлен республиканцам и демократам в политическом центре. А если мы попытаемся сделать это через референдум о праве на аборты, например, то проиграем. «Послушайте, я хочу прояснить еще кое-что… Я решу, какова будет стратегия для тех из нас, кто беспокоится из-за Борка… Если бы я возглавлял эту борьбу, она бы не касалась какого-то одного вопроса». Я сказал им, что не собираюсь вовлекать их в дискуссию о тактике. Я буду работать с этой номинацией по-своему. Собравшиеся не возражали.
