Джанет устремилась за собакой, твердя: «Пес знает, знает, знает. Пес видит, видит, видит. Пес, пес, пес». Баки последовал за ней. Из семейной гостиной они выскочили на веранду дома Арсеню, пересекли ее, выбежали в дождь. Баки не мог объяснить, почему появление немецкой овчарки в дверях спальни вылилось в эту отчаянную погоню, что все это означает, чем может закончиться, но он знал наверняка – ему довелось увидеть что-то мистическое, что-то большое, что-то огромное.
Он был не просто голым, но обнаженным, уязвимым как физически, так и психически, оба его сердца бились, заливали его эмоцией, которую ранее он не испытывал. Джанет и Баки миновали калитку между участками и пересекали двор Беннетов, направляясь к улице, собака – впереди, они – следом, когда Баки услышал собственное бормотание: «Произошло что-то ужасное, произошло что-то ужасное». Его настолько потрясло отчаяние, которое слышалось в голосе, что он заставил себя замолчать. К тому времени, когда они выбежали на улицу, не настигая собаку, но и не отставая от нее, он уже бормотал: «Убить этого посыльного с пиццей, убить этого посыльного с пиццей». И пусть он понятия не имел, что означают эти слова, ему нравилось их звучание.
Глава 19
К хозяйской спальне в особняке Гелиоса примыкали две ванных комнаты, одна для Виктора, вторая для Эрики. Ей не разрешалось переступать порог его ванной.
Каждому человеку требуется святилище, личная территория, где он сможет расслабиться, проанализировать достижения прошедшего дня, наметить планы на день грядущий. Если человек этот – революционер, подчинивший себе мощь науки, если у него в достатке смелости и воли, чтобы изменить мир, ему требовалось, и он это заслужил, святилище немалых размеров, оснащенное по последнему слову техники.
Ванная комната Виктора занимала более ста шестидесяти квадратных футов. Она включала парилку, сауну, просторную душевую кабину, ванну с гидромассажем, два холодильника, машину для приготовления льда, микроволновую печь, три плазменных телевизионных экрана с подключенными проигрывателями DVD и деревянный шкафчик, в котором хранилась коллекция кожаных плетей.
Интерьер довершали мраморные стены, потолок с золотыми листьями, хрустальные люстры. По центру ванной комнаты в мраморном полу полудрагоценными камнями выложили двойную спираль молекулы ДНК. Все краны и ручки покрывал слой золота, даже ту, которой спускалась вода в унитазе. На стенах хватало зеркал. Вся комната сверкала.
И самое большое удовольствие в этом роскошном помещении Виктор получал от лицезрения собственного отражения. Поскольку зеркала стояли так, чтобы в них отражались другие зеркала, куда бы он ни поворачивался, на него смотрело множество Викторов.
Любимым его местом для самолюбования была восьмистенная камера медитации с зеркальными стенами и дверью. Голый, он мог одновременно видеть свое тело со всех сторон, подмечать все нюансы, здесь был мир Викторов, Викторов и только.
Он полагал, что тщеславия у него не больше, чем у любого другого человека. И своим телом он гордился не из-за его физической красоты (хотя, конечно, оно было прекрасно), а потому, что оно служило вещественным доказательством его решимости и неукротимости в изыскании средств и возможностей, позволяющих поддерживать это тело в идеальном состоянии на протяжении двухсот сорока лет.
Разнесенные по его мускулистому торсу (где-то наполовину утопленные в плоть, где-то полностью), обвивающие ребра и позвоночник, имплантированные провода и подсоединенные к ним устройства эффективно подавали электрический ток и преобразовывали его в другой, известный только Виктору вид энергии, в стимулирующие разряды, которые обеспечивали ту же скорость деления клеток, что и у молодых, и не позволяли времени сказать свое веское слово.
Бесчисленные шрамы и наросты свидетельствовали о его выдержке, потому что он добыл бессмертие ценой боли. Он страдал, чтобы добиться реализации своего видения мира, чтобы полностью преобразовать этот мир, а потому по праву мог заявлять о своей божественности.
Из зеркальной камеры медитации он перешел в ванную, где подаваемый насосами воздух заставлял бурлить горячую воду. Бутылка «Дом Периньона» ждала его в серебряном ведерке со льдом. Опустившись в горячую воду, Виктор мелкими глотками пил ледяное шампанское.
Только что ушедший день виделся ему цепью кризисов и неприятностей. То, что он открыл во время вскрытия Харкера. Коллапс Уэрнера. Первое его триумфальное достижение, первый созданный им Новый человек, как выяснилось, не умер и бродил по улицам Нового Орлеана, называя себя Девкалионом. Короткая встреча с Девкалионом в доме Дюшена, загадочное исчезновение здоровяка с татуированным лицом. Эрика, словно какая-то деревенщина, обедающая в гостиной (в гостиной!) за бесценным французским письменным столом восемнадцатого столетия.
Случившееся с Харкером и Уэрнером могло показаться катастрофой для таких лишенных воображения типов, как Рипли, но на самом деле речь шла о новых возможностях. Каждая неудача несла в себе знания и удивительные новые достижения. Томас Эдисон создал сотни прототипов лампочки накаливания, которые так и не заработали, пока, наконец, он не нашел нужный материал для нити.
Но принимать в расчет Девкалиона не имело смысла. Он не мог причинить вред своему создателю. А кроме того, этот татуированный негодяй убил первую жену Виктора, Элизабет, в день их свадьбы. И возвращение выродка предоставляло Виктору шанс отомстить.
Виктор не любил Элизабет. Любовь и Бога он воспринимал мифами, которые с презрением отвергал.
Но Элизабет принадлежала ему. Даже по прошествии двухсот с небольшим лет он с горечью вспоминал ту утрату. Впрочем, точно так же он сожалел бы и о дорогой старинной фарфоровой вазе, если бы тогда Девкалион разбил ее, а не лишил жизни его невесту.
Что же касается нарушения Эрикой правил этикета, ей предстояло понести за это наказание. Виктор не только был блестящим ученым, но и блестящим учителем, строго наказывающим за допущенные проступки.
Короче, все шло очень даже неплохо.
Над созданием Новой расы он начал упорно работать, пользуясь щедрым финансированием Гитлера, а потом и Сталина. За этим последовал китайский проект, другие этапы, и, в конце концов, вот они, блестящие результаты, достигнутые в «Руках милосердия». На этот раз, благодаря его легальному предприятию «Биовижн», он смог субсидировать 51 процент проекта и игнорировать мнение миноритарных партнеров, включавших консорциум южно-американских диктаторов, правителя богатого нефтью эмирата, стремящегося заменить бунтующее население покорными подданными, и интернетовского супермиллиардера, который верил, что созданные Виктором особи не будут выдыхать углекислый газ, как люди, и таким образом спасут планету.
Виктор подумал о том, что в самом скором времени практически достроенные фермы начнут производить тысячи и тысячи Новых людей, а Старая раса окажется на пороге забвения.
То есть на каждую маленькую ошибку приходилась сотня крупных достижений. И миру в самом скором времени предстоит измениться, в полном соответствии с замыслами Виктора.
