Девять месяцев мы не пишем книгу, а бодаемся друг с другом, – за каждую мелочь, каждое слово. Это не творчество – это война.
– Ппотому что вы – не женщина, Граф.
Вот на этом моменте, думаю, он мог бы переломить второй карандаш.
– Да, я не женщина, – Граф тщательно выговаривает слова, будто у меня проблемы не с речью, а со слухом. – Но я очень хороший писатель. Нет такой истории, которую я не смог бы рассказать. И, уж точно, я расскажу вашу! – коротенькая пауза. Мы оба переводим дух. – Что именно вам не нравится, Эмма?
Я сажусь на стул Сережи, машинально провожу рукой по спинке, к которой он обычно прислоняется.
Так и подмывает ответить: «Все!» Но я не позволяю себе: Крис – моя подруга.
– Мне не нравится пподача, Граф. История женщины, рассказанная от лица мужчины, не вызывает доверия. Ппростите, Граф, но при всем уважении – мужчина не способен ппонять, что я чувствовала.
– Я также не способен понять, почему Сергей вас терпит.
Переход на личности – обязательный этап каждого моего диалога с Графом.
– Эти чувства абсолютно взаимны, Граф. Не могу даже ппредставить, чем вы удерживаете возле себя Кристину. Железным пповодком?
На этот раз, раунд – за мной.
– Чего вы хотите, Эмма? Чтобы книга была написана от первого лица? От лица женщины?!
– Но вы же очень хороший писатель.
Молчание в телефоне вполне может сойти за глубокий тяжелый вдох.
– Это все, Эмма?
– Нет. Еще мне не нравится начало. Мне очень не нравится, что начало начинается с конца. Мол, героиня ппрошла огромный путь, и сейчас я расскажу вам, какой. Вообще, вся эта надуманная сцена с собранием женского общества, где я выхожу на трибуну перед пполным залом…
– Хорошо.
Я даже не знаю, что ответить на внезапное согласие Графа. Поэтому, на всякий случай, переспрашиваю:
– Хорошо?..
– Мы напишем с вами книгу от первого лица. И я подарю вам начало. Но это все.
– Хорошо.
Думаю, теперь удивляется он.
Прочищает горло.
– Так какое же будет начало, Эмма? С чего началась ваша история?
Я задумываюсь.
Но сейчас Сережина квартира затоплена солнцем, а наша постель все еще смята, и каждая ее складочка хранит воспоминание о сегодняшней ночи…
– Мне надо пподумать, Граф. Я перезвоню. У меня Сережа на линии.
Не дожидаясь согласия Графа, переключаю звонок, вжимаюсь ухом в телефон.
– Все в ппорядке?
– В полном! Ложная тревога. Знаешь, эти парни в полном обмундировании из департамента охраны выглядят… очень мощно.
– Мне бы они ппонравились? – я улыбаюсь. Ревность Сергея – такое же безосновательное и иррациональное чувство, как и мой страх, что он не вернется.
– Отвечу на твой вопрос, когда вернусь, любимая, – ласково говорит он, но делает нажим на последнем слове.
Слышу в телефоне сигнал непристегнутого ремня.
– Пожалуйста, не разговаривай за рулем! Продолжим, когда ты вернешься.
– До встречи, любимая.
Я сбрасываю вызов. Улыбаясь, прикладываю телефон к губам. Я так счастлива, что иногда становится страшно.
Все еще в пижаме, с взлохмаченными после сна волосами, сажусь за комп, чтобы заняться книгой Графа. Но отвлекаюсь: новое сообщение в соцсети.
Сергей: Итак, моя Эмма. Есть еще одно сообщение, которое мы не претворили в жизнь.
Эмма: Не пиши за рулем!
Сергей: Я уже не за рулем. Спроси – какое.
Эмма: Какое?
Сергей: То, которое я напишу тебе сейчас.
Сергей: Представь. На всех окнах в нашей квартире опущены жалюзи. Темно. Только в спальне горят свечи. Я жду тебя на кровати с бокалом шампанского в руке.
Сергей: Ты появляешься в дверном проеме. На тебе надето что-то очень прозрачное – то ли серое, то ли черное, – не понять, да это и неважно. Тонкие бретельки поддерживают невесомую ткань на плечах, через нее просвечивается твоя прекрасная грудь.
Сергей: Я так хочу к тебе прикоснуться, что вскакиваю, забыв о бокале в руке, и, естественно, обливаюсь. Ты смеешься, подносишь мою руку к губам и слизываешь с пальцев пролитое шампанское. Это – как искра, которая падает на сухие дрова. Я готов прямо там, возле двери, заняться с тобой любовью, но все же вспоминаю, что у меня был первоначальный план. Ведь не зря у меня только один бокал, а не два.
Сергей: Я улыбаюсь тебе со всей любовью, которую испытываю, запускаю руку под твои распущенные волосы, притягиваю тебя за шею и провожу языком по твоей нижней губе, прихватываю ее зубами. Обнимаю и прижимаю тебя к себе. Еще глоток шампанского – им я делюсь с тобой. Будто случайно проливаю его мимо твоего рта, оно течет по твоей шее, в ложбинку между грудей. Я старательно собираю губами все капельки с твоего тела. Увлекаю тебя на кровать, целую твою грудь сквозь тонкую прозрачную преграду. Затем медленно тебя раздеваю…
Сергей: Как тебе такой план, моя Эмма?
Эмма: Я
Эмма: ОЧЕНЬ
Эмма: ЖДУ ТЕБЯ.
Сергей: Я скоро!
Звонок в дверь.
Я вскакиваю со стула с такой прытью, что едва его не переворачиваю. Мчусь в коридор, на ходу срывая резинку с волос.
Мельком смотрю в дверной глазок, вижу букет цветов – и распахиваю дверь.
Эй не спрашивает разрешения – входит в квартиру, задев меня плечом. Я в таком шоке, что не замечаю, как букет чайных роз оказывается у меня в руках.
Дежавю.
– С днем рождения, Эм, – говорит Эй, рассматривая квартиру. Подходит к окну, опускает пальцем металлическую пластину жалюзи. – Отличный вид… Как поживаешь, Эм?
– Что с… Сережей? – выдавливаю я.
Паника холодком растекается по спине. Затапливает меня.
Эй оборачивается.
Он почти не изменился, только стали четче выделяться скулы – похудел. На носу появилась горбинка – последствия встречи с теми отморозками в подъезде? Бровь пересекает широкий светлый шрам. Теперь у него лицо не пижона, а хулигана. Особенно это заметно на контрасте с белоснежной рубашкой – и брюками с такими острыми стрелками, что, кажется, о них можно порезаться.
– За кого ты меня принимаешь, Эм?! Я же сам дал тебе его адрес. Ничего я с твоим Серегой не сделаю. Кстати, это тоже тебе, – Эй протягивает праздничную коробку, перевязанную золотистой лентой.
Кстати?..
Еще один подарок от Эя.
Коробка размером с толстую книгу. Машинально принимаю ее – легкая.
Теперь у меня заняты обе руки – тем сильнее давит близость Эя. Отступаю на шаг. Шок отпускает меня настолько, что я догадываюсь отложить цветы и подарок на диван.
