Эй засовывает руки в карманы. Весь его вид, тон голоса говорят: он напрашивается на драку.
Я внутренне сжимаюсь.
– Ты уже ппоздравил меня, Эй. Можешь идти.
– Нет, пусть останется, – Сережа крепче сжимает мою ладонь. Его голос непривычно стальной, холодный. – Похоже, мы еще не все обговорили.
Эй переводит взгляд с меня на Сережу и снова возвращается ко мне. Взгляд – острый, пронизывающий. Но та искра, что могла разжечь пламя, постепенно гаснет.
– Я вам не враг, ребята! – Эй поднимает руки. – Возможно, вы забыли, но это я вас познакомил. Так что, выдохните. Ухожу, – он разворачивается. Я почти поверила в то, что на этом все и закончится. Но Эй останавливается у двери. – Я уезжаю в Штаты на год, – бросает он через плечо, – но постараюсь вернуться к твоему следующему дню рождения, Эм.
– Ничего не изменится, Эй.
– Посмотрим.
Сережа не дожидается его новой реплики – захлопывает дверь. Поворачивает замок на три оборота.
Обнимаю Сережу сзади, там же, у двери.
– Как ты? – спрашивает он.
Чувствую, как колотится его сердце.
Приподнимаюсь на цыпочки.
– Я беспокоюсь… – шепчу ему на ухо.
– О чем? – его голос напряженный, встревоженный.
Я улыбаюсь, зная, что сейчас скажу.
– О том, что мы так и не приступили к воплощению твоего сообщения о свечах и шампанском.
Он оттаивает. Разворачивается, прижимает меня к себе.
– Ты – необыкновенная женщина, Эмма…
Вся разница между Сережей и Эем заключена в этой единственной фразе.
Я невольно тянусь к его губам, мягко касаюсь их, будто продолжаю утренний поцелуй, – соединяю края разрыва, который образовался с уходом Сережи. Его волны влечения накатывают на мои, резонируют, захватывают нас обоих.
Тихий стон – и Сережа прерывает поцелуй.
– Я в душ.
– Я буду ждать, – обещающий поцелуй на прощание.
Сережа еще не знает, но я собираюсь последовать за ним. Только сначала избавлюсь от цветов Эя. Чтобы ничего – совершенно ничего – не напоминало о нем.
Поднимаю букет – а под ним подарочная коробка.
Совсем забыла о ней.
Прихватываю ее с собой на кухню, чтобы выбросить в ведро вместе с цветами. Букет отправляется первым. Коробку я все еще держу в руках.
Что бы там ни было – это не к добру.
Бьюсь об заклад, там не духи и не перчатки. Он бы выбрал что-то особенное. Что вряд ли мне понравится. Но жутко хочется узнать, куда завела его фантазия.
Оглядываюсь.
В ванной шумит вода.
Это же просто коробка – не ящик Пандо́ры.
Медленно тяну за ленточку. Она падает к моим ногам.
Открываю коробку.
В ворохе бумажной стружки лежит бинокль.
«Отличный вид…», – вспоминаю слова Эя.
Я поднимаю жалюзи у окна, возле которого Эй произносил эту фразу.
Мгновение медлю, но все же подношу бинокль к глазам.
Я готова увидеть послание от Эя – даже его самого. Я готова к чему угодно – кроме того, что не увижу ничего, заслуживающего внимания: просто высотка, парковка, двор, море крыш.
Скольжу взглядом по окнам дома напротив: что происходит в квартирах, не видно из-за дневного света. Ну, и отлично. И все же легкий холодок щекочет сердце. Сейчас я играю сама с собой в любопытную игру: делаю вид, что не подглядываю.
На девушку, курящую на балконе соседнего дома, я обращаю внимание по той же причине, что и на всех остальных девушек спортивного телосложения – из-за ревности. В одном из сообщений Сережа написал, что ему нравятся женщины с красиво прокачанными руками, в очках, с короткими волосами и грудью третьего размера. Теперь я невольно реагирую на такой типаж.
Девушка на балконе подходит по всем признакам, кроме одного – она без очков. Я уже собираюсь отнять бинокль от лица, как на балконе появляется еще один персонаж – молодой парень в облачении священника. Нечасто такое увидишь в миру. Он что-то говорит девушке, она не реагирует: смотрит вниз, стряхивает пепел. Тогда парень подходит ближе. Протягивает ей руку. Девушка медленно, будто нехотя, разворачивается, подает ему левую руку. А потом резко взмахивает рукой с сигаретой – и тушит окурок о тыльную сторону своей ладони, которую сжимает священник.
Я вздрагиваю вместе с парнем.
Едва не выпускаю бинокль из рук.
Что это было?!
Звук воды в ванной обрывается.
Смотрю на бинокль – руки дрожат.
Я должна от него избавиться. Эй, как змей искуситель. Он манипулирует мной. Снова.
У меня остаются секунды, чтобы принять решение. Сейчас же метнуться на кухню и выбросить бинокль. Или оставить его себе.
Молодой священник. Девушка, которая тушит сигарету о свою ладонь.
Хочу ли я и в самом деле так неистово знать, что произошло на том балконе? Действительно ли я подсажена на подглядывание, как говорил Эй?
Секунды тают.
Так что же я выберу?..
Откажусь?
Или открою для себя новую историю.
КОНЕЦ
