Мефодий вздохнул:
— Решение окончательное?
— Да.
— Жаль. Во время нашей предыдущей встречи мне показалось… что ты умнее.
— Видимо, показалось.
Не проронив больше ни слова, Патриарх сел в машину. Тонированное стекло скользнуло вверх и отрезало церковника от воронежского пригорода. «Руссо-Балт» сорвался с места и, разогнавшись до двух сотен за несколько секунд, умчался в закат.
— Лихачи, — проскрипел старческий голос за моей спиной.
Обернувшись, я увидел до боли знакомого пенсионера.
— Как ты это делаешь?
— Туговат стал на ухо, — пожаловался Рэйден.
— Подкрадываешься незаметно. Столько месяцев прошло, а я не чувствую твоего приближения.
— Потому что не тренируешься, — пенсионер слегка помолодел, раздался в плечах и избавился от дурацких усов. Извращенец. — «Отвод глаз» — штука хорошая. Нет пределов совершенству.
— Ты слышал наш разговор.
Я не спрашиваю.
Утверждаю.
— Безусловно.
— И Мефодий тебя не заметил.
— Как и ты.
— Силен.
— Есть порох в пороховницах, — хмыкнул Рэйден. И внезапно стал серьезным. — У нас проблемы, мой непутевый ученик. Поэтому я вынужден вмешаться.
Мы свернули во двор первого попавшегося дома, отыскали уединенное место возле детской площадки и присели на лавочку. Люди уже возвращались с дач, парковки заполнялись машинами. Площадку облепила детвора. Скрипели качели, слышались крики и смех. Дюжина подростков, разбившись на команды, гоняла по коробке футбольный мяч.
— Давай без дураков, — сказал я, глядя на жирного черного котяру, взобравшегося на старую грушу под давлением бродячего пса. Есть в этом некая аллегория. — Ты — мой предшественник в Клубе Девятерых.
— Было такое, — кивнул Рэйден.
— Почему ушел?
— Мне не нравятся боги.
Похоже, не шутит.
— Не о том спрашиваешь, — сенсей меняет вектор беседы. — Правильный вопрос: может ли Мефодий реально навредить.
— И?
— Ответ положительный.
— Ты пересекался с ним раньше?
— С его предшественниками. Ярослав, ты должен понять одну вещь. Церковь — это гидра. Отсекаешь одну голову, вырастает новая. Мы говорим о системе, которую поддерживает идея. Нет, не так. ИДЕЯ. Монастыри, духовные семинарии, продуманная иерархия. Разветвленная экономика. Тебе известно, что эти ребята инвестируют в недвижимость, передовые технологии, медиа-холдинги? Торгуют вином и сигаретами? Управляют наркотрафиком на Ближнем Востоке? Живи с этим. Завалишь Мефодия — появится какой-нибудь Дормидонт. Или Януарий. Не важно, как их зовут. Патриархат всегда придерживается единого курса. Если тебе угрожает один из них — значит, угрожают все.
— Что посоветуешь?
— Глухую оборону. И вступление в Клуб, разумеется.
Опаньки.
— А как же неправильные боги?
— Это мой выбор. У тебя, откровенного говоря, никакого выбора сейчас нет. Стань сильным, закопай врагов, а дальше… думай.
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно. Мефодий всё правильно сказал. Протекция не распространяется на меня, Арину и Сыроежкина. Захотят нагнать страха — нагонят. И смерть Мефодия не остановит эту мельницу. Я уж молчу про то, что Патриарх — не самый слабый противник. Ты можешь погибнуть в бою.
— Не остановит, — подумав, согласился я, — но послужит предупреждением.
— Как знаешь. Где Арина?
— Дома.
— Уверен?
Вот мне и стало страшно. Моей девушке угрожают, а я… даже «телезрение» не включил, не проверил, всё ли в порядке.
Закрываю глаза и перемещаюсь в квартиру.
Мысленно, разумеется.
И придерживаю отвалившуюся челюсть. Тоже мысленно. Мой бодигард практикуется в эфирных техниках! Щупает реальность «сверхвосприятием», делает слабенькие попытки формирования чакр. А самое удивительное — Арина выставила «ментальную броню»! Еще вчера эта аура ей не давалась.
Всколыхнулась гордость за ученицу.
Рэйден терпеливо ждал моего возвращения.
— Ты похож на кота, объевшегося сметаны.
— Она тренируется, — сообщил я.
— Достойный образец для подражания.
Мне показалось, или это сарказм?
Разговор мы решили продолжить в моей квартире. Всё равно пробежка сорвалась. Нет уже настроения ни тонфами махать, ни подтягиваться на турниках.
Переступив порог квартиры, обнимаю Арину.
— Ты чего?
Вижу — довольна.
— С тобой всё в порядке?
Педантичный Рэйден закрывает дверь и несколько раз дергает за ручку. Умилительный жест в мире одаренных.
— Да. Ты какой-то взбудораженный.
Идем на кухню, завариваем чай. Оформляем заказ китайской еды на всех. Пока нагревается чайник, я рассказываю Арине о встрече с Мефодием. Чувствую волну страха на эмпатическом уровне. Она реально боится этого подонка.
— Вот что, — я с благодарностью принимаю дымящуюся кружку, — давай проясним парочку моментов. Какие законы ты нарушила, сбежав из монастыря?
Арина ненадолго задумалась.
Уточнила:
— Ты имеешь в виду мирские законы?
— Если монастырь находился в Империуме, то — да.
— В Империуме. Формально — никаких. У нас же свобода вероисповедания. Поэтому меня и не тронула полиция. Я нарушила церковный Устав, отреклась от Баланса. Думаю, меня отлучили. Обычная практика.
— А что с тем монахом? Которому ты надрала задницу?
— Выжил. Я проверяла.
— Значит, убийство на тебе не висит.
— Похоже на то.
— Эй, — вмешался Рэйден, — что вы за дичь тут несете? Убийство монаха, мирские законы… Ярослав, да пойми ты уже, срать Патриархату на любые законы любой страны. Я тебя не узнаю, честное слово.
— Про законы не объясняй, — отмахнулся я. — Здесь и так всё ясно. Но, согласись, будет проще, если от государства российского не прилетит бонусный пендель.
— И что нам теперь делать? — не выдержала Арина.
Я ее понимаю.
Слишком привыкли мы к спокойной жизни за последние месяцы. И вот — опять. Осточертело уже. Снова гребаные фанатики Баланса на горизонте.
— Держаться вместе, — сказал я, набирая на сенсорном браслете номер Сыроежкина. Виталик не сразу, но ответил. — Привет, дружище.
— Здорово, — ответил снабженец.
