Я тут же пробиваю по базам всех участников спектакля.
Перемещаюсь в отделение, из которого выехали следователи, эксперты и наряд полиции. Перехватываю телефонный звонок начальнику и тут же обрубаю связь. Затем взламываю «цифрокором» смарт-браслет почтенного служащего и выжигаю всю электронную начинку. Всё — принять исходящее сообщение невозможно.
Уверен, такого поворота событий Мефодий не ожидал.
Пока начальник отделения ругается, ищет крайних и пытается дорубить, что произошло, я вновь перемещаюсь в парк. Вижу, как Варвара садится в черный «Бромлей» и укатывает в отцовское имение. Что ж, на часик-другой можно расслабиться.
Открываю глаза.
На протяжении последних часов Арина неотрывно охраняла меня. Я вижу тонкий силуэт девушки на фоне окна гостиной. Журнальный столик оккупирован ноутбуком, на экран которого девушка иногда поглядывает. Значит, успела раскидать по дому артефакторные датчики.
В комнате темно.
Из источников света — дисплей нетбука и матово-белый шар уличного фонаря, вокруг которого кружатся насекомые. Дом напротив, как я и предполагал, необитаем.
— Фух, — я хрустнул суставами. — Найдется пара бутербродов?
Арина бросила прощальный взгляд на аллею и двинулась в сторону кухни. Щелкнула выключателем. Свет больно резанул по глазам, но за секунду до этого мне почудилось, что в белом круге мелькнул силуэт пса-мутанта.
— Ты справился? — Арина набрала воду в чайник. — Сколько у нас времени?
— Час, — я поднялся, расправляя затекшие суставы. — Или два.
— Чем займемся?
— Перекусим. И выйдем на свежий воздух, ладно?
Арина покосилась на забранную москитной сеткой левую половину окна, но благоразумно промолчала. Затяжное редактирование пробудило во мне определенные бзики.
Накапливается усталость.
Когда заварился чай, мы взяли поднос с бутербродами, две дымящиеся чашки и поднялись по ступенькам на второй этаж. Я с тоской покосился на сдвинутые полуторные кровати. Не знаю, сумеем ли мы сегодня опробовать этот траходром. Впереди еще один рейд, а завтра — раннее пробуждение и занятия в Кадетском корпусе.
Балкон утопает в беспросветном мраке.
Мы отгораживаемся от спальни очередной москитной сеткой, вмонтированной в роликовую раму. Я нагоняю на гудящих насекомых побольше «жути», и мы располагаемся у низкого стеклянного столика в плетеных креслах. Ставим еду и горячие чашки. Наслаждаемся вечерней тишиной. Издалека доносится собачий лай, затем всё стихает. Я слышу стрекот сверчка. Воздух недвижим. Дневная жара спала, тротуары помаленьку остывают, но если бы не кондиционер, в доме было бы душно. Даже с проветриванием.
Наши силуэты практически сливаются с окружающей тьмой.
— Всё плохо, да? — нарушает затянувшееся молчание Арина. Я жадно поглощаю уже второй бутерброд, делая скупые глотки из чашки. — Мы проигрываем?
— Мы не проигрываем, — спокойно возражаю я. — Поверь, я уделаю этого мудака.
— У моих всё в порядке?
— На Варю пытались напасть какие-то уроды. Я с ними разобрался.
— А папа?
— Выздоравливает, не переживай.
— Этот Блюм… он не попытается напасть снова?
— Не сможет, — я покачал головой. — У него инфаркт.
— Твоя работа?
— Чья же еще.
Руки по локоть в крови. Вот что получается, когда хочешь нормально пожить, а к тебе лезут все, кому не лень. Ты тот, кто ты есть. Боевой волхв, шиноби — не суть. Убийца.
— Они не оставят нас в покое, — вдруг заявляет девушка. — Понимаешь? Никогда не оставят. Всё это… бессмысленная мышиная возня.
— Перестань. Мы справимся.
— А вдруг нет?
Пожимаю плечами:
— Я могу согласиться на их шикарное предложение. Могу, но не хочу. Потому что не доверяю таким, как Мефодий. Он использует нас и подставит.
— Думаешь, Клуб лучше?
— Не лучше.
— Но ты готов в него вступить.
— Я ищу третий путь. Клуб дает некоторые преимущества, но это временная мера.
— Ладно, — вздыхает девушка. — Давай помолчим. Мне приятен этот вечер. Просто посидим вместе, пока ничего не случилось.
И мы сидим.
Слушаем сверчков, перебрасываемся ничего не значащими фразами.
Через час, расправившись с чаем и бутербродами, я иду в туалет, затем оккупирую свое любимое кресло. Закрываю глаза, врубаю «телезрение» и переношусь в старинный болгарский городок — туда, где живут родственники Патриарха. Род Димитровых имел летнюю резиденцию в Разграде, но влияние упырей простиралось на всё Лудогорье и дальше, на строительные и горнодобывающие компании Восточной Европы. В Разграде находился фамильный Источник князей Димитровых.
Честно, я не знаю, как Мефодий стал корректировщиком. Информация попросту отсутствует в Паутине. Димитровы — стихийники, адепты земли. Есть подозрение, что Патриарх — бастард, но доказать это я не могу. Косвенно мою теорию подтверждает отсутствие любых упоминаний о матери Мефодия. С отцом всё понятно — Никола Димитров поднялся до главы рода и заправляет всеми делами семьи. Человек жесткий, беспринципный, идущий по трупам. Женат, но его нынешняя супруга к Мефодию никакого отношения не имеет. Когда будущему Патриарху исполнилось шесть лет, он пропал из городка. Канул в небытие. Димитровы отказывались комментировать происходящее. Случилось это полвека назад, так что Мефодий, вероятно, разменял пятый десяток. Когда он стал Патриархом я не знаю, но восемь лет назад Димитровы начали резко подниматься, вытеснять конкурентов с рынка, безнаказанно расправляться со старыми врагами и прибирать к рукам все прибыльные отрасли Лудогорья. Глава рода прикупал акции «правильных» компаний, в которые, по странному стечению обстоятельств, инвестировала Церковь. Тут всё понятно без слов — появилась волосатая рука.
Мне вот интересно, как ухитрился маленький корректировщик избежать церковных казематов, влезть в монастырь и подняться до звезд? Это не стихийник, а класс-изгой. Думаю, эта тайна умрет вместе с самим Патриархом.
Я начал в сумасшедшем темпе изучать биографии родовичей, собирать компроматы, совать нос, куда не следует, и заглядывать в гости без разрешения. А потом наткнулся на непреодолимые препятствия. Непреодолимые, как мне поначалу казалось. Фамильные гаджеты и компьютеры Димитровых были защищены от «цифрокора». Без понятия, чем их оснастили, но взлом не удался. Мной тут же заинтересовалась служба безопасности. Неприятный тип в ранге Мастера начал шарить по астралу, используя неизвестные артефакты. Я тут же принялся заметать следы, сея хаос на пути засранца. Чудом ушел и вернулся в собственное тело, чтобы взять паузу.
Вот дерьмо.
Мефодий прикрыл тылы.
