_________
После пары часов ругани капитан угрюмо проводил взглядом флотского: Юй ушёл.
Двое земляков, с учётом возникшей неловкости, тоже убыли в закат вслед за куратором с материка.
Никого из троих в ближайшее время ожидать на борту смысла не было.
Бо, поразмышляв ещё пяток минут, принял решение: шхуна теперь его. С утра нужно заняться переоформлением, благо, генеральная доверенность присутствовала. И гори оно всё.
А сейчас, пока есть время и не схлынул ажиотаж, нужно пробежаться по пирсам — попробовать навести справки, что же задумал старый Ёсиока? И что за новый белобрысый пацан в его команде? Судя по тому, как "Кальмар" подыграл европейцу.
Или Ёсиока так же подотчётен людям, стоящим за белобрысым, как Бо — министерству Поднебесной?
От этой мысли снова стало не по себе. Да что вообще, чёрт побери, происходит? И откуда дует ветер?
Ладно. В порту все всегда знают всё, надо только не лениться походить и поспрашивать.
***
— А что вообще было нужно этим китайцам? — кажется, батя даже слегка протрезвел, пока слушал.
— Пап, это не моя информация, — качаю головой и, чтобы подсластить пилюлю, накрываю его ладонь своей.
Я уже заметил, что с ним это работает.
— Мне это тоже интересно, — весёлая улыбка Рейко предсказуемо разряжает атмосферу. — Ватару, ваш сын связан с государством. И лично я бы предложила его лишний раз не теребить на эту тему.
— А вы откуда знаете? — решив взяться за вопрос с другой стороны, отец охотно поворачивается к модели.
— Я некоторым образом присутствовала на этапе рождения плана, — опускает веки актриса. — Просто догадываюсь, что это может быть.
— Вы присмотрите за ним, пока он будет жить у вас? — кажется, родитель допил свою маленькую бутылочку и куда-то засобирался.
— Конечно, — Рейко чеканно опускает и поднимает подбородок. — Можете быть абсолютно спокойны. Если понадобится, их даже в школу на машине будут возить.
— Их? — батя мгновенно вычленяет ключевое слово.
— Я не думаю, что одна красноволосая девочка позволит вашему сыну жить у меня без своей компании, — вроде как простодушно улыбается модель.
При этом под столом она чувствительно впивается ногтями в моё бедро, чтобы я молчал и ничего не говорил.
— Это была очень опасная манипуляция, на грани фола, — хмуро сообщаю ей после того, как Ватару Асада отчаливает.
— Так будет лучше для всех на данном этапе, — вздыхает она. — Тем более, я пригласила и Цубасу. Живите вместе.
— Я оценил. Спасибо. Хотя мне это всё и непонятно.
— Скажем, мне интересно играть в эту игру, которую мы все сейчас затеяли. Дом большой, места много. Пара школьников меня не стесняет. Особенно с учётом Ваки в гостевой.
— Ты же больше не будешь решать за меня при мне, не спросив моего согласия?
— Дома ты жить не собираешься, правильно? Ну и куда бы ты пошёл?
В голову не приходит ничего искромётного, потому в ответ молчу.
— Ладно, извини, — вздыхает она и снова обнимает меня за противоположный от неё бок.
Прижимаясь виском к моему виску. И ещё кое-чем выдающимся — к моему плечу.
— Я сейчас не до конца понимаю твои мотивы, — с моей стороны, будет глупо промолчать в такой момент.
Всё-таки мне не шестнадцать лет на самом деле, а дела закручиваются очень и очень серьёзные.
— Слепая и тупая любовь считается? — она равнодушно и безразлично пожимает плечами.
— Неожиданно. И я не понимаю твоих рациональных интересов.
— Не нужно искать то, чего нет, — прыскает она, вжимаясь грудью в меня ещё сильнее. — Пока меня всё устраивает, твоя красноволосая тоже непротив. Тебя ну вот вообще ни к чему не обязывает! Что не так?
Она так пронзительно смотрит мне в глаза, что сходу не нахожу, как бы тут ответить.
То есть, возразить я мог бы многое. Очень многое. Но жизнь, кроме прочего, научила меня, что нельзя бездумно отталкивать тех, кто тебя искренне любит. Кто бы это ни был.
Пока я сижу на тормозе и размышляю над услышанным, Рейко решительно выплёскивает себе в рот остатки из батиной бутылочки (ты смотри, родитель допил не всё. Удивительно):
— Маса, а давай добьём тему, чтобы больше к ней не возвращаться? Я же вижу, что ты хочешь поспорить. Но злишься на себя за то, что сдерживаешься.
— Откуда поняла? — спрашиваю абсолютно рефлекторно.
В качестве ответа, она поднимает мою ладонь в своей и указывает взглядом на концентратор на собственном запястье:
— При желании, можно прокачаться чуть не до чтения мыслей, если с тактильным контактом. Плюс эмоциональная связь, у нас с тобой она есть. А не заметить норадреналина у тебя сейчас — ну, не знаю, кем надо быть.
— Ты мне нравишься. Очень, во всех смыслах. На меня весьма смущает двусмысленность ситуации. И даже её трёхсмысленность.
— Ждёшь, что я, как Вака, сейчас запишу в столбик твои потенциальные претензии? — почему-то искренне веселится айдол, не торопясь отпускать мою ладонь. — И мы пойдём сверху вниз по списку, обсуждая каждый пункт?
— Э-э-э…
— Первое, и главное: никаких обязательств с твоей стороны нет. То есть, моя инициатива в твой адрес лично тебя ни к чему не обязывает.
— Неожиданно. Такое бывает?
— Иногда может просто встретиться человек, который рад тому, что ты есть. — Она по-прежнему пронзительно смотрит мне в глаза, ещё сильнее сжимая руку. — Ещё этот человек может не иметь претензий ни в настоящем, ни в будущем.
— И такое тоже бывает? — я неподдельно удивлён, потому моё красноречие куда-то испаряется.
— Да, — уверенно взмахивает волосами перед моим носом национальное достояние (если верить рекламным проспектам киностудий). — Ты что, не можешь через свой концентратор проверить правду? У тебя же что-то грозное и навороченное, наверняка должен быть усиленный ментальный блок.
— Я не силён в этой области, — сознаюсь. — Качаю чуть иное направление. А насчёт искренности собеседников, предпочитаю полагаться на личный опыт и собственные симпатии. Не на технику.
— Заня-я-ятно, — Рейко задумчиво наклоняет голову к плечу. — Почему?
— Лучше оказаться наивным, чем позволить себе проверять либо подозревать того, кто с тобой искренен изначально, — пожимаю плечами.
— Мне сейчас очень хорошо с тобой. И я не претендую на твоё завтра, — вздыхает она, воровато оглядевшись по сторонам.
После чего придвигает свой стул вплотную и быстро перемещается мне на колени.
— О. Эрекция, — хихикает звезда экрана ровно через через четверть минуты.
