У Кассиана перехватило дыхание.
– Амрена, это была счастливая случайность. Неста и в мыслях не держала создавать магическое оружие.
– Нет никаких счастливых случайностей, – замотала головой Амрена. – Через Несту текут силы Котла. Не исключено, что они помыкают ею, как марионеткой. Котел пожелал, чтобы появилось магическое оружие, и оно появилось. Котел пожелал, чтобы это оружие оказалось у Ризанда, и кузнец тебе его принес. Тебе, Ризанд, а не Несте. И не забывай, что сама Неста, а также Элайна, какой бы силой она ни обладала, входят в твое окружение. И Фейра тоже. Три сестры, благословленные судьбой и наделенные силой, сравнимой с твоей. Одна только Фейра вдвое увеличивает твое могущество. Неста делает тебя неодолимым. Особенно если она пойдет в бой, надев Маску. Никакой враг не выстоит перед нею. Она бы убила солдат Берона, а потом подняла бы мертвецов и натравила на него самого.
У Кассиана похолодела кровь. Да, Неста была бы неодолима. Но какую цену пришлось бы платить ее душе?
– Я больше и слышать не желаю об этом смехотворном предложении, – заявил Риз, холодно посмотрев на Амрену.
Кассиан понял, что их встреча закончилась. Он кивнул Азу, и они пошли к выходу. На пороге оба остановились, оглянулись на их названого брата и верховного правителя, одиноко сидящего за столом. Множество нелегких задач, требовавших решения, давили ему на плечи, заставляя опускать крылья.
– Как тебе угодно, Ризанд, – сказала Амрена, тоже собираясь уходить.
Она в последний раз посмотрела на магическое оружие, вернувшееся в ножны и лежащее на столе.
– Но знай: благоволение Котла к тебе не бесконечно. Оно продлится до тех пор, пока он не найдет кого-то посговорчивее.
43
От куста сирени с пурпурными цветками шел терпкий, пьянящий аромат. Неста украдкой посмотрела на Кассиана. Как странно: всякий раз, когда она отворачивалась, чтобы полюбоваться красотой и безмятежностью леса на землях Двора весны, Кассиан тайком почесывался.
Риз, перебросивший их сюда, был молчалив и угрюм. Сразу после переброса он исчез. Спрашивать Кассиана, в чем дело, она не стала. Особенно здесь, когда ожидаемый ими Эрис мог появиться в любой момент.
Неста сделала вид, будто любуется кустом роз, а сама резко обернулась и увидела, что Кассиан и в самом деле чешет руки.
– Что это с тобой?
– Ненавижу эти места, – покраснев, признался он. – Сенная лихорадка.
Неста удержалась, чтобы не засмеяться.
– Не надо прятаться. В землях людей, когда все зацветало и появлялась пыльца, я нещадно чесалась. Залезала в купель по два раза в день, только бы смыть эту проклятую пыльцу.
Так было до переселения в хижину. После этого Неста радовалась, когда удавалось помыться раз в неделю. Но вначале требовалось натаскать и нагреть достаточно воды, чтобы наполнить корыто, стоявшее в углу их комнатенки. Иногда они с Элайной мылись в одной воде, таща жребий, кому лезть первой.
От воспоминаний Несте сдавило горло. Чтобы отвлечься, она стала рассматривать цветущие ветви вишневого дерева, нависшие над головой. Элайне бы здесь понравилось. Столько цветов, и все свежие, только распустившиеся. Столько зелени. Листья, сочная трава. Обилие щебечущих птиц и теплое, ласковое солнце. Среди этой безмятежности Неста ощущала себя грозовой тучей. Но Элайна… Двор весны был создан для таких, как она.
Жаль, что сестра не пожелала встретиться с нею. Неста предложила бы Элайне побывать в этих местах.
И еще более жаль, что правитель этих мест превратился в кусок дерьма.
– Эрис запаздывает, – сказала Неста. Они ждали уже десять минут. – Как по-твоему, он появится?
– Скорее всего, попивает чаек, наслаждаясь тем, что мы здесь торчим и ждем его. – Кассиан почесал зудящую руку. – И ведь знает же, что я буду. Но ему нравится заставлять меня ждать.
– Одно слово – придурок.
Неста несколько раз видела старшего сына верховного правителя Двора осени – противного, самодовольного красавчика. Только такой и мог бросить раненую Морригану умирать в лесу.
– Ты говоришь обо мне или о чудовище, что стоит рядом? – раздался бархатный голос из тени соседнего кизилового дерева.
Легок на помине, словно ее мысли о нем прервали чаепитие. Эрис одевался столь же безупречно, как Ризанд. В длинных рыжих волосах ни одной торчащей волосинки. И хотя его лицо с резкими чертами можно было назвать привлекательным, в глазах не было ни света, ни радости.
Сейчас эти глаза остановились на Несте, смерив ее взглядом, начиная с тугой косы и до сапог.
– Здравствуй, Неста Аркерон.
Неста выдержала его взгляд и промолчала, глядя на Эриса с оттенком холодного презрения.
Эрис ухмыльнулся, но улыбка тут же пропала, когда он повернулся к Кассиану:
– Слышал, ты имеешь что-то мне сообщить по поводу моих солдат.
– Да, Эрис. – Кассиан скрестил руки на груди. – У меня есть хорошая новость и плохая новость. Выбирай любую.
– Плохую, – ядовито улыбнулся Эрис. – Всегда начинаю с плохих новостей.
– Большинство твоих солдат мертвы.
– А хорошая новость? – Эрис даже глазом не моргнул.
– Двое выжили.
Неста внимательно следила, как меняется лицо Эриса. В глазах вспыхнули гнев и недовольство, появились надутые губы и раздраженно выпяченная челюсть. Судя по всему, в его голове теснились бесчисленные вопросы, однако голос Эриса оставался сухим и равнодушным.
– Кто их убил?
– Вообще-то, мы с Азриелем. – Кассиан поморщился. – Твои солдаты были заколдованы королевой Бриаллиной и Косфеем и превращены в бездумных убийц. Они атаковали нас на Оридском болоте. Нам не оставалось иного, как принять бой.
– А двое уцелели. Как кстати. Полагаю, Азриель уже допросил их с пристрастием?
Голос Эриса так и сочился презрением.
– Нам удалось сохранить только двоих, – напряженно повторил Кассиан. – Колдовство Бриаллины превратило их в бешеных зверей.
– Не ври мне и себе. Это вы решили сохранить жизнь двоим, когда утолили свою кровожадность.
Слова Эриса привели Несту в ярость. Кассиан пока сдерживался.
– Мы сделали то, что смогли. Их было два десятка.
– Конечно, это не вся правда, – фыркнул Эрис. – Вы бы легко могли оставить в живых больше солдат. Сам не знаю, отчего я жду, что кто-то вроде вас с Азриелем поступит по-другому?
– Хочешь услышать от меня извинения? – взвился Кассиан.
У Несты заколотилось сердце. Голос Кассиана наполнился гневом, а в глазах светилась душевная боль. Он сожалел о случившемся, поскольку вовсе не хотел убивать тех солдат.
– Ты хоть попытался спасти других или пошел кромсать моих солдат направо и налево? – спросил взбешенный Эрис.
