– Фейра продолжает терять кровь, – добавила Маджа. – Я чувствую, что сердце младенца бьется слишком напряженно.
Кассиан с Азриелем подошли к Ризу, встали у него за спиной и положили руки ему на плечи.
– Что нам делать? – спросила Мор.
– Ничего тут не поделаешь, – ответила Маджа. – Если вырезать ребенка, это ее убьет.
– Вырезать ребенка? – переспросила Неста.
Риз сердито посмотрел на нее. Целительницу ничуть не тронул резкий тон Несты.
– Надрез вдоль живота, даже самый искусный, это всегда громадный риск. Удачных случаев я не знаю. При всех способностях Фейры к самоисцелению она очень ослабла после такой кровопотери.
– Сделай это, – произнесла Фейра, еле ворочая языком.
– Фейра, – попытался возразить Риз.
– Ребенок вряд ли выживет, – мягко и в то же время откровенно сказала Маджа. – Он еще слишком мал. Мы рискуем потерять вас обоих.
– Всех вас, – выдохнул Кассиан, глядя на Риза.
– Сделай это, – повторила Фейра. Властно, голосом верховной правительницы. В глазах – ни капли страха. Только решимость спасти жизнь ребенка. – Другого нам не остается, – добавила она, посмотрев на Риза.
Верховный правитель медленно кивнул. Глаза у него стали влажными.
Кто-то взял Несту за руку. Обернувшись, она увидела Элайну: дрожащую, с вытаращенными от ужаса глазами. Неста сжала пальцы сестры. Вместе они подошли к кровати с другой стороны.
И когда Элайна начала молиться чужим для нее фэйским богам, а также Матери, Неста вместе с нею склонила голову.
Фейра умирала. Умирал и неродившийся младенец.
С ними вместе умрет и Риз.
Но Кассиан знал: отнюдь не страх собственной смерти заставлял сейчас его названого брата дрожать всем телом. Кассиан крепче сжал плечо Риза. Из верховного правителя лилась сила ночи. Наравне с Маджей он пытался исцелить Фейру, но кровь продолжала течь гораздо быстрее, неподвластная сдерживающей магии.
Как же это случилось? Как договор, заключенный между двумя душами, каждая из которых была истинной парой для другой, грозил окончиться потерей сразу трех жизней?
Ненадолго отлучившись, Маджа вернулась с ножами и прочими хирургическими инструментами. В другой руке она держала полотенца и салфетки. Кассиан отошел подальше.
– Войди в ее разум и устрани боль, – сказала Маджа Ризу.
Тот кивнул и тихо выругался, отчитав себя за непредусмотрительность. Мог бы и сам догадаться. Кассиан посмотрел туда, где с другой стороны кровати стояли Неста и Элайна. Элайна держала Фейру за руку. Неста держала Элайну за вторую руку.
– Фейра, дорогая… – начал Риз.
– Не надо прощаний, – слабо возразила Фейра. – Обойдемся без них.
Каким-то образом Риз унял ей боль. Глаза Фейры закрылись. Маджа подняла подол рубашки Фейры, нож сверкнул в ее руке. В мозгу Кассиана стало тихо и пусто.
Никаких звуков не было и вовне, когда появился маленький крылатый ребенок. Мор, державшая наготове простыни, взяла неподвижного малыша из окровавленных рук Маджи.
Риз заплакал. Слезы катились и по лицу Мор, когда она смотрела на неподвижное тельце.
Маджа выругалась, а Риз…
Риз закричал.
Он бросился к кровати. Кассиан знал, что́ вот-вот случится.
Однако никакая в мире сила не могла этому помешать.
Мир замедлился. Похолодел.
Мор держала на руках молчащего крошечного ребенка.
На кровати лежала Фейра с разрезанным животом, продолжая истекать кровью.
Ризанд кричал так, словно его душу кромсали по кускам. Кассиан и Азриель оттаскивали его от кровати, где Маджа пыталась спасти Фейру…
Но Смерть уже витала поблизости. Неста ее чувствовала, видела тень, и та была плотнее теней Азриеля. Элайна плакала, стискивая руку Фейры и умоляя ее держаться. И посреди всего этого стояла Неста. Смерть витала вокруг нее, а она не могла сделать ровным счетом ничего. Дыхание Фейры становилось все слабее. Маджа заорала на нее, требуя сопротивляться.
Фейра.
Фейра, ходившая на охоту ради их пропитания. Столько раз спасавшая их.
Фейра. Ее младшая сестра.
Смерть подкрадывалась к Фейре и ее мужу, словно зверь, готовый вот-вот нанести удар и затем поглотить обоих. Неста вырвала руку из руки Элайны. Отошла.
Она зажмурилась и раскрыла ту часть души, что получила свободу на склоне Рамиеля.
Кассиану едва удавалось сдерживать Риза. При этом все его сифоны пылали в полную мощь вместе с сифонами Азриеля.
Он понимал, что напрасно пытается удержать названого брата. Если Ризу и его жене суждено умереть, пусть последние мгновения они проведут вместе. Пусть в последний раз вдохнут воздух этого мира.
В другом конце комнаты вспыхнул золотистый свет. Амрена тихо вскрикнула. Сердце Кассиана сжалось от ужаса.
Неста теперь стояла не возле кровати, а поодаль.
На ее лице была Маска. На голове – Корона. В руках – Арфа.
Никто еще не оставался в живых, побывав в окружении сразу трех магических предметов. Никому не удавалось сдерживать их силу и управлять ими.
В прорезях Маски глаза Несты сверкали серебряным пламенем. И Кассиан знал: существо, глядящее на них из-под Маски, не было ни фэйкой, ни человеческой женщиной, ни вообще кем-либо из этого мира.
Неста медленно двинулась к кровати. Риз рванулся ей наперерез.
Неста подняла руку, и Риз замер. Стал таким же, каким был Кассиан, подпав под власть Короны.
Грудь Несты поднялась. С губ сорвался шепот, способный всколыхнуть смерть. Кассиану оставалось лишь смотреть, как пальцы Несты, еще не отмытые от крови и грязи после Ритуала, передвинулись к последней струне Арфы. К двадцать шестой струне.
И задели ее.
77
Время.
Двадцать шестая струна Арфы управляла не чем иным, как временем, и Неста остановила его в момент последнего вздоха Фейры.
Лантис говорил то же самое: даже Смерть склонялась перед этой струной. Для Арфы времени не существовало.
Струна, задетая Нестой, не издала никакого звука. Только в мире пропали все звуки.
И смерть, которую Неста чувствовала вокруг сестры, Ризанда и младенца на руках Мор… она велела Маске остановить смерть и держать на расстоянии.
«В начале
И в конце
Была лишь Тьма,
И больше ничего».
Эти слова шептал нежный, знакомый голос; так же, как когда-то давно. Так же, как это было во тьме Оридского болота. Прекрасный, добрый женский голос, мудрый и теплый, давно ожидавший ее.
