– Только не говори мне, что ты читаешь такие книжонки, – сказала она, пролистывая оставленную на тумбочке книгу.
В ответ перед нею появилось еще две книжки, и обе весьма непристойного содержания.
– Должно быть, тебе невероятно скучно.
Появилась третья книжка.
Неста вновь засмеялась: громко, с хрипотцой. Она уже забыла, когда в последний раз по-настоящему, взахлеб смеялась.
Может, еще при жизни матери. Потом, когда они впали в бедность, стало не до смеха.
– А обеда сегодня не будет? – Она кивнула на пустой стол.
Дверь ее комнаты распахнулась, показав тускло освещенный коридор.
– Мне сегодня хватило его с лихвой.
Весь остаток урока она едва могла говорить с Кассианом. В голове вертелась мысль о возведенной им стене. Почему он это сделал? Она же ничего такого не сказала. Наверное, почувствовал, что нормального разговора у них не получится, что любое ее слово о его матери и невыносимом детстве прозвучит как глумливая насмешка.
– Я лучше останусь здесь.
Дверь распахнулась шире.
Неста вздохнула. Живот свело от голода.
– Ты такой же зануда, как все они, – проворчала она Дому и отправилась в столовую.
Кассиан сидел там один. Закатное солнце, просвечивая сквозь его красивые крылья, бросало на черные пряди красные и золотистые отблески. Неста вдруг поняла тягу Фейры к живописи, продиктованную желанием запечатлеть такие мгновения, сохранив их навсегда.
– Как библиотека? – спросил он, когда Неста уселась напротив.
– Сегодня ничто не пыталось меня съесть, и это уже хорошо.
Перед Нестой появилась тарелка с жареной свининой и зелеными бобами, а также стакан воды.
– А в другие дни что-то пыталось тебя съесть? – без тени улыбки спросил Кассиан.
Он даже жевать прекратил.
– Слишком близко ко мне оно не подобралось, но у меня сложилось такое впечатление.
Кассиан моргнул. Его сифоны сверкнули.
– Расскажи.
Может, она сболтнула что-то лишнее? Но она не стала отнекиваться и рассказала историю с наползающей тьмой. О помощи Гвин тоже упомянула. Послушницу она больше не видела, но сегодня в конце дня в ее тележке оказалась записка: «Дружеское напоминание: держись подальше от нижних ярусов».
Неста фыркнула, скомкала записку, однако выбрасывать не стала, а сунула в карман.
Лицо Кассиана побледнело.
– Ты же однажды видел Бриаксиса, – напомнила она.
– Не однажды, – выдохнул Кассиан и позеленел. – По-настоящему, мы должны продолжать его поиски. Ничего хорошего, что он бродит на свободе. Вряд ли я выдержу еще одну встречу с ним.
– На что он похож?
– На худший из моих кошмаров. Я говорю не о мелких страхах. Нет, речь о самых глубинных, первозданных. Кое-кого из самых отвратительных и злобных чудовищ я отправил в Тюрьму, но то были чудовища в полном смысле слова. Это… думаю, такого не понять, пока сам не увидишь.
Кассиан снова взглянул на Несту. Она почувствовал, как он внутренне готовится получить от нее порцию яда.
Чудовище. Она была чудовищем. Сознание этого глубоко застряло в ней. Неста попыталась повести разговор так, чтобы у Кассиана не сложилось впечатления, будто она лезет в его дела с целью поиздеваться.
– А каких существ ты отправлял в Тюрьму?
Кассиан откусил кусок жареной свинины. Не замкнулся, уже хорошо. Главное – не выбиться из приемлемого русла.
– Когда ты жила в человеческом мире, то наверняка слышала легенды о страшных зверях и коварных фэйри, которые мигом убьют тебя, если ты переберешься через Стену. А еще рассказывали про жутких существ, которые проскальзывают в открытые окна и пьют детскую кровь. И все они настолько жестокие и безжалостные, что нечего и думать от них спастись. Слышала о таких?
– Да.
У Несты встали дыбом волосы на затылке. Ей всегда бывало не по себе от этих историй.
– Все это не досужие выдумки. Когда-то в древности были такие существа. Тогда у фэйцев еще не было ни разделения на Дворы, ни верховных правителей. Некоторые называют их первыми богами. Эти существа почти не имели тел, зато обладали острым и жестоким умом. Их добычей в равной степени становились и люди, и фэйцы. Многих удалось выследить и заключить в Тюрьму или заставить спрятаться. Но часть и сейчас бродят по далеким и глухим углам Притиании.
Кассиан проглотил другой кусок.
– Когда мне было около трехсот, одна такая тварь появилась из недр горы. Имя ему Лантис. Прежде чем он оказался в Тюрьме и растерял часть своей силы, Лантис мог превратиться в ветер и лишить твои легкие воздуха. Или превратиться в дождь и утопить тебя на суше. Несколькими легкими движениями он заживо сдирал с человека кожу. Лантис никогда не появлялся в своем истинном обличье. Когда я столкнулся с ним, то увидел клубящийся туман. От него пошла целая порода фэйри, которые до сих пор не дают нам покоя. Их называют богге. Особенно вольготно они себя чувствовали во время правления Амаранты. Но по сравнению с Лантисом богге мельче. Просто тени. Если и существует воплощенное зло, так это он. Ему неведомо ни сочувствие, ни понятие о правильном и неправильном. Есть только он и все остальное. Мы – его добыча. Его способы убийства изобретательны и медленны. Он наслаждается не только плотью, но болью и страхом своих жертв.
У Несты похолодела кровь.
– Как тебе удалось поймать это существо?
Кассиан коснулся шеи в том месте, где под ухом темнел шрам.
– Я быстро уразумел: мне его не одолеть ни в поединке, ни средствами магии. Шрам это доказывает. – Кассиан улыбнулся одними губами. – И тогда я применил его же оружие – тщеславие. Лестью заманил его в зеркало с рамой из рябинового дерева. Побился с ним об заклад: дескать, ему из зеркала не выбраться. Лантис утверждал обратное. Он, конечно же, выбрался из зеркала, но к тому времени я уже отправил его гнусную сущность в Тюрьму.
Неста вскинула брови. Кассиан снова улыбнулся одними губами, но уже резче:
– Как видишь, не такой уж я бесчувственный злодей.
Он ни в коем случае не был злодеем. Неста, наделяя его таким эпитетом, сама в это не верила.
– Больше всего боюсь, как бы Лантис не сбежал, – признался Кассиан. – Из всех узников Тюрьмы он наиболее опасен.
– Разве такое возможно?
– Не думаю, хвала Котлу. Из этой Тюрьмы не убежишь… если ты не Амрена.
Несте не хотелось ни говорить об Амрене, ни думать о ней.
– Ты сказал, что отправил в Тюрьму разных чудовищ.
Неста тут же пожалела о сказанном. Ей не очень-то хотелось о них знать.
Кассиан пожал плечами. «Ну да, было такое», – говорил его жест, словно речь шла об обычных преступниках.
