Лем был удивлен и увидел удивление на лице Уолта.
Может быть, все-таки этот случай не имеет ничего общего с делом Далберга и зоосадом Ирвин-парка?
— Но, — сказал доктор, — на такую большую девочку не может напасть ни один койот. Они опасны для совсем маленьких детей. Кроме того, я не верю, что койот может нанести такие раны.
Уолт спросил:
— Мне сказали: ее отец отогнал нападавшего с помощью ружья. Он-то видел, что это было?
— Нет, — ответил Селбок. — В темноте он ничего не разглядел и сделал два предупредительных выстрела. Он говорит, будто что-то побежало через двор и перепрыгнуло через забор, но не рассмотрел никаких подробностей. Трейси в бреду призналась ему, что это было привидение, которое когда-то жило у нее в шкафу. Мне она сказала, что это был койот. Вы… случайно не знаете, что тут вообще происходит? Может быть, вы сообщите мне что-нибудь, чтобы я знал, как правильно лечить мою пациентку?
— Я — нет, — сказал Уолт. — Но вот мистер Джонсон знает все об этом деле.
— Спасибо тебе, — сказал Лем.
Уолт улыбнулся в ответ.
Селбоку Лем сказал:
— Извините, доктор, но я не уполномочен обсуждать это дело. Во всяком случае, что бы я ни сообщил вам, это не повлияет на методы лечения.
Когда наконец Лем и Уолт оказались в палате, они увидели сильно израненную и бледную симпатичную девочку, лежащую под простыней на больничной койке. Несмотря на принятое болеутоляющее, она все еще нервничала, поэтому-то, очевидно, Селбок и хотел дать ей успокоительное. Хотя девочка явно старалась не показывать, что ей до сих пор страшно.
— Ты бы лучше оставил нас вдвоем, — сказал Лем Уолту.
— Лучше — это на ужин съесть филе-миньон, — сказал Уолт. — Привет, Трейси, я — шериф Уолт Гейнс, а это — Лемюэль Джонсон. Со мной-то можно иметь дело, а вот Лем — большой зануда, все об этом говорят, но я его приструню, так что не бойся.
Перебивая друг друга, они постепенно заставили Трейси разговориться. Очень быстро выяснилось: она наврала Селбоку про койота, потому что, скажи она правду, ей никто бы не поверил: ни доктор, ни кто другой.
— Я боялась, что меня сочтут ненормальной и продержат здесь слишком долго.
Присев на краешек койки, Лем сказал:
— Трейси, ты можешь быть уверена, я так не считаю. Я знаю, что ты видела сегодня ночью, и хочу только, чтобы ты подтвердила это.
Девочка удивленно посмотрела на него.
Уолт стоял в ногах кровати, похожий на большого плюшевого мишку, и улыбался. Он сказал:
— Перед тем как потерять сознание, ты призналась своему отцу, что на тебя напало привидение, жившее в твоем шкафу.
— Это была мерзкая тварь, — сказала она. — Но, конечно, не привидение.
— Ну, рассказывай, — произнес Лем.
Трейси взглянула на Уолта, затем на Лема и вздохнула.
— Лучше вы сами скажите, что я должна была увидеть, и, если это совпадает с тем, что случилось, я расскажу вам все, что помню. Но сама я начинать не буду, потому что все это похоже на бред сумасшедшего.
Лем с тоской взглянул на Уолта, подумав, что придется в его присутствии рассказывать некоторые подробности дела.
Уолт усмехнулся.
Обращаясь к девочке, Лем сказал:
— Желтые глаза.
Она охнула и напряглась.
— Да! Значит, вы всё знаете? Вы знаете, что это было? — Трейси приподнялась, желая сесть, но швы ее напряглись, и она, поморщившись от боли, откинулась на подушку. — Скажите, что же это было?
— Трейси, — сказал Лем, — я не имею права сказать тебе это. Я дал подписку. Если я ее нарушу, меня могут посадить в тюрьму, но что еще хуже, я потеряю уважение к самому себе.
Она нахмурилась и кивнула.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо. Теперь расскажи все, что помнишь, о существе, которое на тебя напало.
Оказалось, что Трейси не так уж много удалось рассмотреть — ночь была темная, а фонариком она осветила Аутсайдера только на мгновение.
— Довольно большого размера, наверное, с меня ростом. Желтые глаза. — Она содрогнулась. — И морда у него была какая-то странная.
— Что значит странная?
— Ну, вся в таких шишках, уродливая.
Девочка побледнела еще больше, и на лбу у нее выступили мелкие капли пота.
Облокотившись о спинку кровати, Уолт наклонился вперед, стараясь не пропустить ни одного слова.
Порыв ветра, внезапно налетевший со стороны гряды Санта-Ана, напугал девочку. Она со страхом взглянула на застучавшее окно, как будто боялась, что сейчас что-то влетит в палату через стекло.
«А ведь таким способом Аутсайдер напал на Вэса Далберга», — подумал Лем.
Девочка сделала глотательное движение.
— Пасть у него была огромная… а зубы…
Ее начало трясти, и Лем положил руку ей на плечо.
— Все позади, детка. Все кончилось хорошо.
Выдержав паузу, чтобы успокоиться, но продолжая дрожать, Трейси сказала:
— По-моему, оно было волосатое или обросшее шерстью… я не уверена, и очень сильное.
— На какое животное оно было похоже? — спросил Лем.
Она отрицательно покачала головой.
— Ни на что не похоже.
— Но, если бы тебе все-таки пришлось сравнивать его с животным, оно было похоже на кугуара или на что-то еще?
— Нет. Не на кугуара.
— На собаку?
Трейси заколебалась.
— Может быть… немного похоже на собаку.
— И немного на медведя?
— Нет.
— На пантеру?
— Нет. И ни на какую другую кошку.
— На обезьяну?
Она нахмурилась в раздумье.
— Не знаю… может быть… немного. Только ни у собак, ни у обезьян не бывает таких зубов.
Распахнулась дверь, и в палату вошел доктор Селбок.
— Пять минут уже прошли.
Уолт стал было выпроваживать доктора, но Лем сказал:
— Нет, все в порядке. Мы закончили. Еще полминуты.
— Счет пошел на секунды, — сказал Селбок, выходя в коридор.
Лем обратился к Трейси:
— На тебя можно положиться?
— В смысле «держать язык за зубами»?
Лем кивнул.
Девочка сказала:
— Да. Я никому не хочу сообщать об этом. Родители считают меня взрослой. Я имею в виду в умственном и эмоциональном отношении. Но если я начну рассказывать истории о всяких монстрах, они решат, что я еще маленькая, и изменят свои планы насчет лошадей. А этого я не могу допустить, мистер Джонсон. Нет, сэр. Моя версия — это был бешеный койот. Но…
