Услышав про маленьких ребятишек, Уолт содрогнулся.
— И такое может случиться?
— Надеемся, что нет. Аутсайдер агрессивен, как сто чертей — его так запрограммировали — и испытывает особую ненависть к своим создателям; этого Ярбек не ожидала и предполагала исправить в последующих поколениях. Аутсайдер получает высшее наслаждение от уничтожения людей. Но он умен и знает, что каждое убийство приближает нас к его поимке. Поэтому зверюга попытается сдержать свою ярость. Большую часть времени он будет проводить вдали от людей, передвигаясь в основном по ночам. Иногда, правда, из любопытства он может забрести в жилые кварталы в восточном районе округа…
— К Кишанам Аутсайдер уже забрел.
— Ну да. Только я думаю, что он пришел туда не с целью убить кого-то. Простое любопытство. Чудовище не хочет, чтобы его поймали прежде, чем оно вы полнит свою главную задачу.
— Какую?
— Найти и убить собаку.
Уолт удивился.
— А что ему далась эта собака?
— Мы точно не знаем, — ответил Лем. — Но в Банодайне он выказывал особую ненависть к ней, еще большую, чем к людям. Когда Ярбек общалась с Аутсайдером с помощью специально разработанной знаковой системы, он несколько раз выражал желание убить и изуродовать ретривера. Но не объяснял почему.
— И ты думаешь, что сейчас Аутсайдер идет последу?
— Да. Собака первой убежала из лаборатории — это установлено следствием, — и ее побег буквально взбесил Аутсайдера. Его держали в специальном помещении в лаборатории Ярбек, и все там внутри: спальные принадлежности, учебные пособия, игрушки — было разнесено в клочья. Сообразив, что ретривер может навсегда оказаться за пределами его досягаемости, Аутсайдер пошевелил мозгами и нашел способ убежать.
— Но собаке, наверное, удалось оторваться…
— Между Аутсайдером и псом существует необъяснимая связь. На психическом уровне. Мы не знаем, насколько она сильна, но предполагаем, что они инстинктивно чувствуют друг друга на значительном расстоянии. Это своего рода шестое чувство, явившееся побочным эффектом экспериментов, проведенных Вэтерби и Ярбек. Правда, это всего лишь предположение. Нельзя сказать наверняка. Нам так мало известно, что ощущаешь себя полным дерьмом!
В течение нескольких мгновений собеседники хранили молчание.
Душная теснота автомашины уже не была такой неприятной. Там, снаружи, подстерегало столько опасностей, что влажный салон казался безопасным и уютным местом, настоящим раем.
Несмотря на боязнь ответов, которые он может получить на свои вопросы, Уолт тем не менее сказал:
— В Банодайне — строгий режим секретности. Туда трудно проникнуть, но и выйти оттуда, вероятно непросто. Однако и собаке, и Аутсайдеру это удалось.
— Да.
— И, конечно, никто не мог подумать, что это окажется возможным. Значит, они в действительности умнее, чем предполагали их создатели.
— Да.
— В случае с собакой… Если она разумнее, это значит… Но собака не агрессивна.
Лем встретился глазами с Уолтом.
— А если Аутсайдер умнее… если его интеллект почти такой же, как у человека, тогда поймать его будет очень сложно.
— Почти такой же или такой же.
— Нет. Этого не может быть.
— Или даже умнее, — сказал Уолт.
— Нет. Невозможно.
— Невозможно?
— Нет.
— Ты это точно знаешь?
Лем вздохнул, устало потер глаза и промолчал. Он не собирался снова врать своему лучшему другу.
7
Перебирая картинки одну за другой, Нора и Тревис узнавали об Эйнштейне все новые и новые подробности. Издавая короткий лай или виляя хвостом, пес отвечал на их вопросы. Например, он подтвердил, что выбрал картинку с рекламой компьютеров, так как она напомнила ему о компьютерах, увиденных им в лаборатории. Картинка, изображавшая четверых молодых людей, играющих в полосатый пляжный мяч, привлекла его внимание потому, что один из сотрудников лаборатории использовал мячи в тестах на умственные способности; эта процедура особенно нравилась Эйнштейну. Им не удалось выяснить, почему он выбрал изображения попугая, бабочек, Микки Мауса и еще целый ряд картинок. Они не сумели задать псу подходящие вопросы, на которые он мог бы ответить однозначно «да» или «нет».
Но даже несмотря на то, что сотни их вопросов остались без ответа, сам процесс открытия возбуждал и радовал их — успех был налицо. Один только раз их радость омрачилась: когда они начали расспрашивать Эйнштейна об изображении демонического существа с рекламы нового фильма ужасов. Собака пришла в страшное возбуждение. Поджав хвост, она обнажила клыки и издала грозное рычание. Несколько раз ретривер пятился от картинки за диван или в соседнюю комнату и находился там несколько минут, затем неохотно возвращался, чтобы ответить на дополнительные вопросы. И все это время его почти непрерывно била дрожь.
Потратив по крайней мере десять минут на выяснение причин такого поведения, Тревис ткнул пальцем в изображение зубастого чудища со светящимися глазами и сказал:
— Ты, наверное, не понял, Эйнштейн. Это не изображение живого, настоящего существа. Это — бутафорский демон из кинофильма. Ты понимаешь это слово — бутафорский?
Эйнштейн завилял хвостом: да.
— Ну вот, это — бутафорский, ненастоящий монстр.
Нет.
— Да, — сказал Тревис.
Нет.
Эйнштейн попытался снова спрятаться за диваном, но Тревис ухватил его за ошейник.
— Ты хочешь сказать, что видел такую тварь живьем?
Пес поднял глаза на Тревиса, содрогнулся и заскулил.
Держа его за ошейник, Тревис почувствовал эту дрожь, а страх в глазах Эйнштейна передался ему самому. Ощущая, как мурашки бегут по телу, Тревис подумал: «Господи, ведь он на самом деле видел такое существо».
Заметив перемену в Тревисе, Нора спросила:
— Что случилось?
Вместо ответа Тревис повторил тот же вопрос:
— Ты хочешь сказать, что видел такое существо наяву?
Да.
— И оно в точности такое?
Да и нет.
— Похоже на него?
Да.
Выпустив из рук ошейник, Тревис погладил пса по спине, стараясь успокоить его, но Эйнштейн продолжал дрожать.
— И поэтому ты стоишь на страже у окна почти каждую ночь?
Да.
Обеспокоенная угнетенным состоянием собаки, Нора сказала:
— Я думала, ты опасаешься, что люди из лаборатории обнаружат тебя.
