Надежность знака подтверждает смежный знак – соседний Александровский мещанский институт, построенный по петербургскому проекту архитектора Михайлова-второго, с церковью во имя Александра Невского, другого покровителя Санкт-Петербурга.
Камень апостольского облика возник в московской мастерской Меркурова в канун, когда Санкт-Петербург назвался Петроградом, то есть городом Петра Великого, а не апостола Петра. Когда же и столица возвратилась, образ вышел в город. Где со второго раза выбрал двор, в котором две столицы тождественны архитектурно и мирятся на Достоевском.
Сугубо петербургское сличение имен святого и царя стало прообразом сличения фигур святого и писателя. Как будто Достоевский принимает сторону апостола против царя в борении имен невской столицы. Статус писателя как нового, кроме царя, и тоже светского патрона Петербурга явно подтвержден, чтоб тайно возвратить духовный патронат апостолу (апостолам).
Не так ли Достоевский-автор изгоняет беса Петрушу Верховенского, эту «обезьяну» первоверховного апостола Петра?
Божедомка и Напрудное
Ища в неглименских верховьях знак Москвы, тенью которого на Божедомке явились знаки Петербурга, взгляд останавливается на церкви Трифона в Напрудном, как опосредовании кремлевского Успенского собора.
Потаенный образ Петра и Павла пришел в соседство с образом мученика Трифона, святого из сонма покровителей Москвы.
Быль и небыль
Коломенское и Царицыно
ОТРИЦАНИЕ
Карта Массы – Баженов – Новое Коломенское – Ходынская программа – Дерево – Пламенеющая готика
КАНТЕМИРОВСКАЯ
Живоносный источник – Господарь
КОЛОВРАЩЕНИЕ
Видение Кваренги – Вокруг да около – Часозвоня – Коловращение в Царицыне – Новые дворцы – Письмо Берлиоза
ЦАРИЦЫНСКИЙ ДВОРЕЦ
Разъяснение Брюса – Весы – Дежурный кавалер – Разъяснение Екатерины
КОЛОМЕНСКИЙ СТОЛП
Чудо – Столпотворение – Небо – Иерусалим
ВАВИЛОН
Горизонталь – Арбат в Царицыне – Разоблачение мистерии
ЦАРСКОЕ МЕСТО
Готика и барокко – Державная
А.Н. Бакарев. Вид Коломенского. Рубеж XVIII–XIX веков
Часть I
Отрицание
Карта Массы
В Царицыне нетрудно убедиться, что небыль есть. В Коломенском – что быль была.
Вот карта Исаака Массы XVII века, представляющая Москву и местность к югу от нее. Видно, что путь в любимую усадьбу государей Коломенское лежит посуху – и Москвой-рекой. Помимо плана города, Масса изобразил сражение с Казы-Гиреем в полях между Коломенским и городом. Чудесно непохожая, в углу помещена коломенская церковь Вознесения Господня. Гуляй-город, крепость на колесах, удерживает всадников Гирея, предвосхищая коломенскую ледяную крепость – облитый водой на морозе обоз Ивана Болотникова. Рати теснят одна другую к реке, напоминая о еще не бывшем Медном бунте – о потоплении в Коломенском мятежных толп. Пренебрегая сражением, едут телеги с мужиками, фактическими, как у Брейгеля, из тех, что вечно чистят дымоход. Словом, то карта, то картина, свидетельство о бывшем, даже бывшем позже.
Карта Москвы И. Массы. 1618. Фрагмент.
В правом нижнем углу – Коломенское с церковью Вознесения
Коломенское – быль, как и Москва. Мы тоже кое-что видали. Мы здесь живем, а здесь бывает.
Баженов
Царицыно так не изобразить. Хотя известны панорамы, и какие: Баженова, Бове… Первая панорама, еще проектная, кричаще необитаема. Необитаемость, замечено Натальей Энеевой, – начальная природа и, добавим, конечная судьба баженовской архитектуры. Вторая панорама осторожно заселяется пейзанами: ведь что-то же должно происходить.
Ф.Я. Алексеев. Дворец в Царицыне в окрестности Москвы. 1800-е
Царицыно осталось небылым. В нем не было, однако намекалось готической архитектурой на прошлое Европы, Востока и Руси, как если бы оно и протекало здесь. Оно же протекало в Коломенском, у храма-столпа, чья готика неложна: вот Москва. Царицыно хотело означать чужое прошлое без своего: вот Петербург. На произвольном месте, не отягощенном исторически, разыгрывалась мировая, но нездешняя история. Двухвековое московское желание одушевить эти руины жизнью исторической способно порождать легенды (о повесившемся в парке после опалы Баженове, к примеру), но не жизнь. В Царицыне возможны привидения, но не жильцы. Так Петербург зовет к себе историю, чтобы наполнить ею декорации своих домов и улиц.
В.И. Баженов. Проектная панорама Царицына. 1776
Новое Коломенское
Две резиденции царей Коломенское и Царицыно соседствовали и боролись как Москва и Петербург. Или как Средние века и Новое время. Царицыно, едва возникнув, или даже в замысле возникновения, словно сосуд с сосудом сообщается с Коломенским. Как никогда не сообщалось с ним поместье Кантемиров Черная Грязь, ставшее императорским Царицыном. Сам выбор места новой резиденции, смежно со старой, в традиционной от столицы стороне, делал Царицыно новым Коломенским.
Черная Грязь была разведана Екатериной из Коломенского, в поисках альтернативы: «Ея Императорскому Величеству, – в письмах барону Гримму она выводила себя в третьем лице, – прискучило бродить по лугам и долам села Коломенского, где предоставляется на выбор или мочить ноги, или карабкаться на горы на подобие козы; и вот, в один прекрасный день, Ее Величество изволила выехать на большую дорогу…»
Шутка с моцартианской легкостью подсказывает главное: Царицыно есть отрицание Коломенского.
Снос деревянного дворца в Коломенском и стройка каменных дворцов в Царицыне подчинены закону сообщения. Как и тому печальному закону, по которому былое с легким сердцем отдают за небыль. Запустением Москвы средневековой платят за возможность сосредоточенного возведения Санкт-Петербурга. За разборкой деревянного дворца присматривал Баженов, подбирая дерево для своего Кремлевского дворца, этого воплощения принципа Петербурга. (Дворец сносился под предлогом ветхости, а материалы запасались в дело.)
