– Магия не способна вернуть мертвых, Дэниел, – сказал Сильвер, листая книгу в поисках страницы, где было описано это «Чудо». Еще один вопль, и в коридоре затряслись стены. – Существуют определенные границы, которые нарушать нельзя. Граница между миром мертвых и миром живых – одна из них. Если мы попытаемся ее пересечь, то создадим трещины, сквозь которые проникнут ужасы, которые не способно представить самое смелое воображение, кошмары, сдерживаемые столетиями.
Тут мистер Сильвер указал на дверь.
– Оно выберется наружу? – спросил Дэниел.
– Если бы выбралось, у нас всех были бы большие проблемы, – ответил Сильвер.
Он вырвал страницу из книги, и в то же мгновение кирпичи вокруг дверного проема начали сдвигаться, перекрывая его, нагромождаясь друг на друга до тех пор, пока не замуровали дверь полностью. Стена выглядела как ни в чем не бывало.
Сильвер вытянул руку, и страницу охватило пламя. Дэниел смотрел, как лист съеживается и чернеет, постепенно сгорая. Совсем скоро от него не осталось ничего, кроме хлопьев золы.
Сильвер ткнул пальцем в Дэниела:
– Если бы ты сказал мне, что хочешь увидеть родителей, я бы смог создать их образ из твоих воспоминаний. Но это была бы картинка, они не были бы настоящими. Воскрешение мертвых – за пределами возможностей магии. Ты понимаешь это?
Дэниел кивнул.
– Ты провалил второе испытание, – произнес Сильвер, пряча книгу в карман.
– Испытание? – переспросил Дэниел.
И тут его осенило: Сильвер оставил ящик открытым нарочно, предоставляя Дэниелу доступ к книге. Как он мог оказаться таким глупым, так легко поддаться искушению? Как он хотел вернуться назад и все изменить, не трогать книгу!.. Все пропало.
– Вы меня вышвырнете теперь? – тихо спросил он.
Тишина.
Мужчина смотрел на Дэниела невидящим взглядом, словно бы сквозь него.
– То, что ты сделал, – помедлив, сказал он, – было очень опасно. Что, если бы меня не было рядом? Что, если бы эту дверь увидел покупатель и открыл бы ее? Ты понимаешь, что ты совершил? Ты не только меня ослушался, ты еще и использовал книгу эгоистично и совершенно не думая.
Дэниел сгорал со стыда. Он чувствовал себя червяком, вором.
– Мне так жаль, – произнес он и к своему удивлению почувствовал, как к горлу подступили слезы. Настоящие слезы. Он глубоко вздохнул, пытаясь их отогнать. – Если вы хотите вернуть меня обратно в Глазго, я это понимаю. Все это моя вина. Я все разрушил. Но даю вам слово, я выучил урок.
Сильвер разразился долгим, лающим кашлем и прислонился к стене, пытаясь отдышаться.
– Я дам тебе последний шанс, – наконец сказал он, жестом заставляя Дэниела проглотить готовую сорваться с губ благодарность. – Но ты должен понести наказание. У тебя есть связь с Книгой Чудес, это очевидно. Эту связь я разрушать не буду. Но я не позволю тебе написать в ней ни слова, пока не почувствую, что ты готов. Если хоть что-то пойдет не так, тебя здесь не будет.
Дэниелу хотелось прыгать от радости. Однако он затолкал облегчение поглубже и постарался, чтобы его голос отразил всю серьезность его обещания:
– Спасибо вам, мистер Сильвер. Обещаю, я не подведу вас.
Сильвер приподнял бровь, отчего морщинки у него вокруг глаз углубились.
– Лучше бы тебе этого не делать.
Глава 14
Перемирие
После стычки с грабителем в Париже мистера Сильвера как подменили. К мальчику он относился хорошо, но все уроки прекратились (а Дэниел очень скучал по ним). Что-то было не так. Его хромая нога не подавала надежд на выздоровление, и общее состояние здоровья, казалось, ухудшалось с каждым днем. Мистер Сильвер как-то постарел, осунулся и выглядел очень усталым. Временами он просто сидел, уставясь в пустоту перед собой, пока чай в чашке остывал, и покупатели приходили и уходили. Производство Чудес прекратилось. Дэниел беспокоился и об учителе, и о магазине.
В последующие несколько недель Сильвер изрядно попутешествовал во времени: магазин побывал в Берлине начала 30-х, когда начал свое темное восхождение к власти Гитлер; в Лондоне во время коронации королевы Виктории; и наконец, на улицах Барселоны спустя всего несколько месяцев после окончания Гражданской войны в Испании. В каждой из этих эпох Сильвер прочесывал задворки городов в поисках магических лавок, где бы продавали его неуловимое сокровище. Но всегда он возвращался с пустыми руками и злой.
Однажды утром в Барселоне Дэниел отправился купить угля для камина. По возвращении в магазин он принялся наводить порядок, готовясь к приему посетителей в полночь. Работая, мальчик тихонько напевал под нос под размеренное тиканье часов, отстукивая ритм по столам и книгам.
– С таким голосом надо выступать на сцене.
Дэниел, который был занят полировкой ножки стола мистера Сильвера в форме орлиной лапы, подскочил при звуках голоса и с глухим стуком ударился об угол.
У бархатного занавеса стояла Элли, скрестив руки на груди. Дэниел не видел ее с Парижа. Он знал, что не нравится ей, – и с чего бы тогда ему ее любить? Она казалась упрямой и неистовой. Но он все равно находил ее очаровательной.
– Где ты пропадала? – спросил он.
Элли пожала плечами:
– То там, то тут.
– Я тебя искал, – начал мальчик, – я хотел… ну, хотел извиниться.
Элли слегка наклонила голову:
– Извиниться?
– Ну да. Я хотел сказать… Я понимаю, почему ты меня ненавидишь. Какой-то сопляк из Глазго явился сюда и получил место. Работает с твоим отцом. Но Элли, я вообще не понимаю, что именно я делаю! Прости, что я не знал про тебя, как ты здесь застряла. Мне просто…
– Жаль? – подсказала Элли.
Мальчик кивнул.
– Дэниел Холмс, – торжественно начала Элли, расцепив наконец скрещенные на груди руки, – как бы временами ни казалось, я даю тебе слово, что ничего из этого, ничего из моих всплесков злости и сцен ярости к тебе отношения не имеет. Ну, по крайней мере, не все.
– Так ты не злишься на меня?
– Не-а. Понимаешь, папа и я… у нас, в общем, сложные отношения. Я его очень люблю, правда, очень, но временами он меня злит до безумия. Мне всегда кажется, будто я наименее важный пункт в списке его дел, даже если я знаю, что это не так. А ты… ну, ты просто еще один отвлекающий фактор.
– Я не хотел им быть, – возразил Дэниел. – Я не просил о том, чтобы здесь оказаться.
– Я знаю, – грустно улыбнулась Элли. – Я знаю. В том-то и суть, полагаю. Никто из нас не просил здесь оказаться. И тем не менее мы здесь.
– Это правда, что ты не можешь выходить за пределы магазина? – решил расставить все точки над «i» Дэниел.
– Да.
– И покупатели не могут тебя видеть?
