Когда они подошли к двери в коридоре, увешанном зеркалами, мальчик сверился с табличкой:
– Мемориум. Нам сюда.
Вдалеке послышался грохот. Завибрировал пол. Дэниел провел рукой по стене, прослеживая паутину трещин.
За дверью оказался кинотеатр с кроваво-красным ковром на полу и рядами кресел, обитых красным же плюшем.
Что-то произошло в воздухе позади Дэниела, задвигались тени, обретая человеческий силуэт. Возникший мужчина был высоким, с вытянутым лицом и шершавой кожей, похожей на наждачную бумагу; на левом глазу у него была повязка. Мужчина был одет в черную униформу с золотой отделкой и держал в руках фонарь. От него пахло пылью и сахаром.
– Я ваш киномеханик на вечер, – произнес он. – Чем могу служить?
– Эмм… как это вообще работает? – растерянно спросил Дэниел.
Киномеханик улыбнулся:
– Мы показываем ваше прошлое, выдернутое из воспоминаний. Настоящее прошлое, должен вас предупредить, не приукрашенное и не потускневшее со временем. Все то, что произошло на самом деле. Цена билета – один волос.
– Мы хотим увидеть, – начала Элли, – не наше прошлое. Кого-то другого.
Киномеханик перевел взгляд здорового глаза с Элли на Дэниела и обратно.
– Есть ли у вас волос, который принадлежит этому человеку?
Они кивнули.
– Тогда никаких проблем, – заверил их сотрудник кинотеатра. – Пожалуйста, займите свои места. – Он провел их в первый ряд и указал на два кресла прямо напротив экрана. Мужчина протянул руку: – Ваш билет?
Элли достала из кармана волос мистера Сильвера и отдала механику. Тот поднес его к здоровому глазу. Затем он снял котелок, обнажив самую странную шевелюру, которую Дэниел когда-либо видел. Большая часть черепа была совершенно лысой. Но то тут, то там встречались участки, утыканные волосами самой разной длины и цвета.
Киномеханик взял волос Сильвера и достал из кармана швейную иголку. Продел волос в игольное ушко как нитку. А затем поднес иголку к голове и начал пришивать волос к черепу. Убедившись, что волос надежно закреплен, он надел котелок обратно и сел на свободное место рядом с Дэниелом, который с изумлением и ужасом наблюдал за проделанными манипуляциями.
– Теперь можем начинать, – как ни в чем не бывало сказал мужчина. – Что именно вы бы хотели увидеть?
– Нам нужно понять историю взаимоотношений мистера Сильвера и Виндиктуса Шарпа, – объяснил мальчик. – Что угодно из воспоминаний Сильвера, что поможет нам понять Шарпа чуточку лучше – и тем лучше, если есть что-то, что мы сможем использовать против него.
Механик понимающе кивнул:
– Очень хорошо.
Он поднес руку к лицу и снял с глаза повязку.
Дэниел не смог сдержаться и не взглянуть на него: он поймал вспышку в глазнице механика, в это время свет погас, погружая кинозал во тьму. В этот момент механик выпрямился, тело его как будто одеревенело, и прямо из его пустой глазницы на экран вырвался луч света.
До Дэниела донесся треск, похожий на звук проигрываемой киноленты. На экране сквозь вспышки белого постепенно проступала зернистая картинка: укрытый снегом безмолвный ночной город, одинокая фигура, поднимающаяся по ступенькам солидного здания, с каменными горгульями, сидящими на карнизе.
Они увидели все с самого начала: Люсьен Сильвер, испуганный мальчик, затравленный другими сиротами, спасенный от одиночества и заточения таинственным незнакомцем одной морозной эдинбургской ночью. Годы учения и оттачивания магического мастерства, ошибок и оплошностей, наказанных побоями, и дождливые дни, проведенные перед узкими окошками особняка с отчаянным желанием не иметь дара, быть как все.
Изображение сменилось. Вот Люсьен дает свое первое представление в просторной гостиной, его единственные зрители – Шарп и пожилая женщина по имени Бёрди.
Затем начались турне, вихрь путешествий и славы. Набитые битком театры по всему миру, зачарованные магией Шарпа и Сильвера. Но нетрудно было заметить, как сердце Шарпа стала подтачивать зависть к таланту своего протеже. Изобретение Люсьеном Книги Чудес, очевидно, стало последней каплей.
Облако пара накрыло кинотеатр, и когда оно рассеялось, на экране снова был Эдинбург. Люсьен Сильвер сошел с поезда, уже больше похожий на того мистера Сильвера, которым знал его Дэниел: уверенный и гордящийся своим талантом. Когда он впервые распахнул двери своего магазина, посетители получили возможность увидеть магический мир, не похожий на все то, что они видели прежде.
А затем вернулся Шарп, и Сильвер прогуливался по магазину под руку с Мишель и выглядел таким счастливым, каким Дэниел его никогда не видел.
Но все хорошее имеет обыкновение быстро заканчиваться.
Дэниел потрясенно выдохнул, когда Мишель предала мистера Сильвера. Элли крепко сжала его руку, когда увидела, как ее отец упал на колени, а его Книгу Чудес похитила любовь его жизни. Ее хватка только усилилась, когда одной дождливой ночью год спустя Сильвер открыл дверь и обнаружил на пороге младенца с запиской, спрятанной в одеяльце.
Дальше они последовали за Люсьеном, который решительно шагал по обсаженной кленами улице, где выстроились в ряд дорогие особняки. Он остановился у ворот самого грандиозного из них, имя на табличке гласило: «Виндиктус Шарп». Молодой человек посмотрел сквозь решетку. Затем он провел рукой по замкам, ворота распахнулись, и Люсьен зашагал вверх по лестнице к парадному входу…
Со следующей сценой что-то было не так. Изображение поплыло, исказилось и словно распалось на части. С экрана на них глянуло знакомое ухмыляющееся лицо Шарпа, заставившее Дэниела с Элли подпрыгнуть на своих местах, но вот дальше они не могли разобрать ничего, кроме приглушенных голосов, пронзительного крика, вспышки красного…
Медленно зажглись огни в кинозале, заливая комнату мягким янтарным светом.
– Что произошло? – спросил Дэниел. – Нам нужно знать, что произошло потом!
Рядом с ним киномеханик, чье лицо сохраняло отсутствующее выражение на протяжении всего сеанса, моргнул здоровым глазом и выпрямился. Он вернул на место повязку и оглянулся с таким растерянным видом, как будто впервые видел этот кинотеатр. Потом он перевел взгляд на Дэниела и нахмурился.
– Никогда раньше такого не бывало, – произнес он, снимая шляпу и задумчиво почесывая наполовину лысый череп.
– Верните изображение на экран! – попросила Элли. – Почините его!
– Не могу, – отозвался механик. – Финальную сцену запустить нет никакой возможности. Она повреждена. Кто-то не хочет, чтобы ее увидели, вот и все. Какой бы секрет вы ни хотели раскрыть, боюсь, ему суждено остаться тайной.
Что-то щелкнуло у Дэниела в голове…
Секрет.
В своем воображении он был уже далеко за пределами кинотеатра. Перед глазами мальчика промелькнуло начало его работы в магазине, тот день, когда он впервые написал что-то в Книге Чудес.
