– Перемахнем через ограду? – Предлагает Сара, когда Улле подносит ее к калитке.
– Для тебя такой прыжок может закончиться плачевно. – Напоминает он.
– Но драуг же как-то выбрался? – Задумываюсь я. Оглядываюсь. Дождь колотит меня по лицу и плечам. – Он же не прошел сквозь железные прутья с заостренными наконечниками?
– Он мог бы их перепрыгнуть. – Предполагает Сара. – Видела, сколько в нем было силищи?
– Там! Под деревьями! – Бьорн вдруг срывается с места.
И мы тоже бежим вслед за ним вдоль ограждения, пока, наконец, не замираем под раскидистыми дубами. Возле наших ног лежит выломанный кусок ограды шириной с метр.
– Вот и ответ. – Кряхтит Ульрик, перехватывая Сару удобнее.
– Похоже, за кладбищем смотрели не совсем внимательно. – Замечаю я, разглядывая дыру в ограждении. – Если бы кто-то обратил внимание на это, то о драуге мы узнали бы раньше.
– Дядя просто не знал, что и где нужно искать. – Поясняет Бьорн, смело шагая на территорию кладбища. – Мы же не предполагали, что убийца из неживых. – Слышится хруст веток. – Эй, здесь следы!
– Давай! – Поторапливаю Ульрика, пропускаю их с Сарой вперед. – Осторожнее, скользко! Грунт размыло!
– Я сама пойду, сама. – Подруга заставляет Улле опустить ее на землю. – Все в порядке, видишь?
Он подхватывает ее под плечо.
– Аккуратнее!
Я все-таки оббегаю их и припускаю по тропинке за Бьорном. Его силуэт мелькает среди надгробий, удаляясь куда-то в сторону склепов, и когда вдруг исчезает, мне приходится остановиться и попытаться отыскать на земле следы.
– Где он? – Ворчит Улле.
– Включил форсаж и удрал! – Отвечаю я, тяжело вздохнув. Дождь размыл дорожку, но, кажется, тут есть след от чьей-то здоровенной стопы. – Следы! Так… Драуг пришел… – Оглядываюсь. – Оттуда!
– Эй! – Слышится голос Бьорна. – Нашел!
И мы бросаемся на его голос. Я поскальзываюсь и чуть не валюсь, но Ульрику чудом удается прихватить меня за локоть.
– Спасибо! – Пытаюсь отдышаться я.
– Осторожнее, Нея, еще одну травмированную мы не потянем. – Говорит он, вглядываясь в темноту. Кладбище погружено во тьму, и лишь вдали слева виднеются огоньки в окнах здания церкви. – Я вижу его! Вон он!
Я поднимаю взгляд. Бьорн стоит, вытянувшись во весь рост, под одним из дубов. Я оставляю ребят позади, торопясь к нему. Чем ближе подхожу, тем сильно вязнут в липкой земле мои оксфорды – тут повсюду комья глины, которые расшвырял драуг, выбираясь из могилы.
– Иди сюда. – Бьорн зачем-то подает мне руку.
Она оказывается кстати: я ухватываюсь за нее, в очередной раз поскользнувшись. И больно впиваюсь пальцами в ладонь парня.
– Ты посмотрел? – Спрашиваю, восстанавливая равновесие. – Чья она?
Оглядываю разворошенную землю и маленькую черную надгробную плиту в основании.
– Да. – Внимательно смотрит мне в глаза Хельвин.
– Что? Что такое? – Я замечаю тревогу в его взгляде.
– Тебе нужно увидеть это самой. – Он наклоняется и проводит ладонью по гранитному прямоугольнику. – Прочти.
Я наклоняюсь и едва не падаю в грязь, вовремя упираюсь ладонями в надгробие. В темноте очень трудно прочесть тусклые буквы, особенно в дождь. Вот они складываются в слова, а вот и годы жизни покойника. Я трясу головой и возвращаюсь к имени.
– Юнас. Юнас… Линдстрем. – Желудок вяжет узлами. – Кто? Кто это?
И почему у него фамилия как у Микке?
– Дядя Микаэля. – Разрывает шум дождя голос Бьорна. – Умер семь… а нет, восемь месяцев назад.
– Дядя?
– Да. Потомственный шаман – вот почему поднявшись из могилы, он обернулся драугом. Будь труп посвежее, его можно было обернуть и вампиром.
Я поднимаюсь.
– Но причем тут Микке?
– Не знаю. – Пожимает плечами Бьорн. – Рядом могила Арвида, отца Микаэля. – Хмурясь, он указывает на соседнее надгробие. – Полгода назад кто-то поднял его для того, чтобы напасть на мою сестру. И я готов биться об заклад, что это один и тот же человек.
– Но кто? – Восклицаю я.
И только сейчас замечаю подошедших к могиле Улле и Сару.
– Мы это узнаем. – Обещает Хельвин, оглядывая нас. – Так, я в церковь. Нужно найти отца и дядю, внутри есть телефон.
– Ты говорил, можно взять его машину? – Напоминает Улле.
– Если он на ней не уехал, то разумеется. – Бросает Бьорн, удаляясь по дорожке меж могил.
Я смотрю ему вслед, а ручейки, сбегающие с волос, застилают глаза.
– Присядешь? – Улле помогает Саре опуститься на один из выступов.
Подруга садится и, охнув, вытягивает раненую ногу. Повязка промокла от дождя и крови, ее бы сменить, да обработать рану.
– Сейчас передохну минуту и пойдем к церкви. – Слышится ее голос.
Но он доносится до меня как через вату, потому что моим вниманием полностью овладевает небольшое светлое пятнышко, белеющее среди комьев могильной земли.
Я приседаю на корточки и аккуратно подцепляю предмет пальцами. Что это? Очищаю его от липкой грязи, и вдруг застываю в оцепенении. Это маленькая соломенная кукла, перетянутая красной тесемкой. Однажды мне довелось видеть такую у…
– Ингрид. – Срывается с моих губ.
– Что? – Вытягивает шею Сара, пытаясь разглядеть то, что у меня в руках.
Я встаю, кукла падает из моих дрожащих рук на пузырящуюся влагой глиняную почву. Дождь продолжает хлестать по лицу, но этого мало, чтобы меня отрезвить.
– Прости, мне нужно… – Я недоговариваю.
Срываюсь с места и бросаюсь по тропинке к выходу с кладбища.
– Нея! Нея, ты куда?! – Звенит голос Ульрика за спиной.
Но чем дальше я удаляюсь, тем быстрее он затихает.
Глава 16
Не может быть. Не может быть. Так не должно быть.
Это неправда!
Нет!
Я мчусь вдоль ночных улиц, затянутых ливнем в серую влажную муть. Вода хлюпает в моих туфлях, взрывается брызгами на каждом шаге и бьет по голове и плечам, обрушиваясь с неба. Это не гроза, а какая-то адская воронка, которая проворачивает меня в своих внутренностях, заставляя бежать по спирали в неизвестность, и словно специально оттягивает меня от приближения к моей цели.
Я бегу домой.
Мне нужно поговорить. Нужно убедиться, что ошибаюсь. Она говорила, что я – особенная, называла это даром. Неужели… неужели?!
Гоню от себя эти дикие мысли.
Это же Ингрид. Моя любимая тетя. Человек, который меня вырастил, который вложил в мое воспитание всю душу, дал мне все самое лучшее. Это же… нет, нет, нет… нет!
