– Так это ты прокляла меня… – Я делаю шаг в гостиную и натыкаюсь на стул.
Тот падает с грохотом и переворачивается.
– Не называй это так, милая. – Снисходительно улыбается тетя. – Ты ведь стала только сильнее. К тому же, ты не потеряла мать. – Она задумывается. – Правда, мне тогда и в голову не приходило, что со временем она взбунтуется. Твоя сила только начинала проявляться, когда мне пришлось все ей рассказать.
Я закусываю губу до крови, чтобы проснуться. Но, к сожалению, это не сон.
– То есть, моя мать не знала, что делает из меня монстра, когда соглашалась на обряд? Ты получила ее согласие обманом?
– Я спасала тебя! – По лицу Ингрид пробегает волна негодования, ее кулаки сжимаются. – И спасла потом еще раз, когда эта истеричка решила тебя убить!
– Нет… – Стону я, качая головой. – Нет…
– Да. – Кивает тетя. – Я всегда делала все только ради тебя и твоего блага, Нея.
– Не подходи. – Предупреждаю ее, когда она делает шаг. – Не приближайся ко мне!
– Тебе просто нужно успокоиться. – Нежно говорит Ингрид. – Давай сядем и все обсудим, ладно? Я сейчас объясню тебе каждый свой шаг, каждое свое решение.
Она указывает на диван в гостиной.
– Ты… – Дышу тяжело и рывками. – Для начала расскажи мне, зачем ты хотела убить Сару?
Одна маска на ее лице сменяет другую, и терпение уступает место раздражению.
– Эти цыгане вечно лезут не в свое дело! – Тетя ударяет ладонью по стене. – Грязные, тупые каале!
Удар такой сильный, что треск отдается эхом в моих ушах, и я инстинктивно втягиваю голову в плечи.
– А те девушки? Тоже ты? – Мои губы дрожат.
– Тебя это удручает, знаю. – Ингрид вновь улыбается. – Но иногда, чтобы защитить своих близких, приходится действовать радикально.
– Значит, драуг – твоих рук дело?
– О, ты в курсе… – Она сглатывает. – Значит, тогда точно поймешь. Я должна была отвлечь внимание Хельвинов от тебя, детка. Ты набирала силу, и им не к чему было становиться свидетелями этого, пока ты окончательно не окрепнешь и не сможешь постоять за себя.
– Отвлечь внимание? – Я тяжело вздыхаю. – Ты убивала юных школьниц!
– Просто легкие жертвы. Глупые малолетки, из которых не вышло бы ничего достойного. Расходный материал.
– Ты собиралась убить мою подругу!
Она разводит руками.
– Я переживала, ведь она дурно влияет на тебя!
– Что?!
– Цыгане, они вообще всегда занимают не ту сторону в спорах. – Отмахивается Ингрид.
– Ты. Убиваешь. Людей. – Хрипло произношу я. – Ты, вообще, понимаешь это? Ты убиваешь людей, а говоришь об этом так обыденно, словно о шопинге!
Мне приходится опереться ладонью о стену, чтобы удержать равновесие.
– А как мне об этом говорить? – Ее зрачки расширяются. – Нея, мой род выживает, как может, вот уже несколько веков! Если бы не такие, как Хельвины, мы могли жить, не полагаясь на их милость, и не приспосабливаясь к обычным человеческим порядкам. Нам не пришлось бы скрывать свой облик ото всех вокруг!
Ингрид тяжело дышит, в ее глазах разгорается огонь ненависти.
– Твой род?
– Да. Мы – лесовицы. Лесные девы, дети природы. «Хульдра» – как презрительно говорят о нас в этих местах из-за влияния Хельвинов. Мою мать восемнадцать лет назад убили именно они. – Впервые ее голос дает трещину. – В ту ночь она возвращалась в своем истинном обличье и повстречала их на лесной тропе. Эти подонки гнали ее по лесу и смертельно ранили копьем, но мама смогла вырваться и добралась до дома. Она умерла у меня на руках, и мне пришлось сжечь дом, чтобы никто не узнал нашу тайну. Теперь ты понимаешь, как жестоки эти твари?
– Но, выходит, я – одна из них. – Выдыхаю я.
– Это ничего. Я помогу тебе победить их кровь. – Обещает Ингрид. Ее голос звучит вкрадчиво и мягко. – Мы обернем ее в твою пользу, ты будешь неуязвима, и вместе мы сможем им отомстить. Веришь?
– Так вот для чего я тебе была нужна? – Мои внутренности сковывает льдом. – Для мести?
– Асмунд бросил твою мать! – Восклицает она, потрясая указательным пальцем. – Он желал твоей смерти! Требовал избавиться от тебя!
– Возможно, он просто не хотел, чтобы Карин умерла, дав мне жизнь. – Смею предположить я.
– Да он никого никогда не любил! Асмунд всегда думал только о себе! Издевался над чувствами других! – Ингрид краснеет от злобы. Видимо, пастор сильно задел ее в прошлом. – Он ухаживал за мной, а потом переметнулся к моей лучшей подруге – твоей матери! Знаешь, каково мне было смотреть на них и делать вид, будто я рада за обоих? Я страдала! Ненавидела их! Но, даже несмотря на предательство, заметь, проявила великодушие и посвятила всю свою жизнь тебе, Нея.
– Ради будущей мести?
– Я дала тебе шанс! – Вскрикивает тетя. – Теперь мы можем не бояться Хельвинов. Человек беззащитен, когда спит, и дхампири тоже. – Ее глаза блестят. – Ты – идеальное оружие, детка. Мы убьем одного из их рода, проведем обряд и пробудим ламию. Мы призовем ее на помощь, и она уничтожит эту жалкую семейку! Этот город будет питать нас и каждого, кто пожелает прикоснуться к его энергии! Вот истинное великодушие! А не то, что нам предлагают жалкие Хельвины с их глупыми правилами и законами. Мне больше не придется убивать людей, чтобы иметь возможность поддерживать человеческий облик, и я смогу быть той, кто я есть – вот истинная справедливость!
Как же она ненавидит их всех: Хельвинов, Асмунда, мою мать. Сделать из меня наттмару – лишь первый шаг ее плана мести своим обидчикам.
– А моя бабушка? – Выпрямляюсь я. – Она знала о моем существовании?
– Нет. – Отрезает тетя. – Это не ее дело.
Конечно же. Ведь я для Ингрид лишь разменная монета, способ достижения целей.
– То есть, ты не привозила меня в Реннвинд, чтобы она не узнала обо мне?
– Это верно только отчасти.
Возможно, именно она и подкинула Карин идею бежать из города. Может, никакой опасности и не было? Просто Ингрид боялась, что Асмунд при помощи своего дара заставит мою мать сделать аборт?
– Почему же ты просто не убила Вильму? – Спрашиваю я.
– Потому, что тебе рано было приезжать сюда до полного обращения! – Сообщает она, как что-то совершенно очевидное.
Похоже, в ней действительно ничего человеческого.
– То есть, ты убила бы ее, если бы понадобилось?
– Ты с детства склонна все излишне драматизировать, Нея. Относись к этим людям, как к родственникам, но не забывай, что у тебя есть и высшее предназначение.
– Какое? Истребить всех Хельвинов только потому, что тебе этого захотелось?! – Изумляюсь я. – Убивать? Душить и мучить во сне всех тебе неугодных? Для этого ты и сделала из меня чудовище?!
