– Он как спичка – зажигается от любых негативных эмоций. – С улыбкой говорю я. – Такое ему лучше не знать.
– Мне не терпится увидеть его обращение. – Дрожит от волнения подруга. – Как это происходит? Он обрастает шерстью?
Я пропускаю вперед младшеклассников, подхожу к ней ближе и понижаю тон голоса:
– Я просто счастлива, что он не распсиховался и не обратился прямо во время игры, потому что Бьорну крайне тяжело контролировать эти процессы. Как это происходит? Ну… Болезненно. В фильмах – щелк, и на человеке лопаются штаны, пара секунд, и он уже воет на луну в обличье волка. В жизни – беее… Хруст костей, кожа слоями, мясо кусками, кровь брызгами: человеческая оболочка будто разлетается на части, и из нее вылезает эта жуткая зубастая махина. А потом наоборот. Короче, зрелище не для слабонервных.
– Не представляю, как он переживает это всякий раз. – Таращится на меня Сара.
– Как смерть и рождение. – Смею предположить я.
– Черт… – Кривится от боли подруга, сгибаясь и поглаживая свое бедро.
– Больно? – Останавливаюсь подле нее.
– Нога. – Выдыхает Сара. – Сейчас. Сейчас пройдет.
– Может, выпьешь таблетку?
– Нет. – Стискивает зубы она. – Я только начала входить во вкус.
– Ну, как мы? – Подбежав к нам, спрашивает Улле. – Круто мы их?
Сара тут же выпрямляется и прячет боль за улыбку.
– Поздравляю!
– Как я смотрелся? – Интересуется он, наклоняясь к ее губам.
– Игра шла на другой половине площадки. Прости, милый. – Усмехается цыганка.
– Ах, ты, заноза! – Стонет парень.
Но все равно стискивает ее в своих объятиях.
– Пусти, ты весь потный! – Вырывается девушка. – Не понимаю, как ты умудрился вспотеть, стоя в воротах?
– Язва моя! – Щекочет он ее шею носом.
Я в это время поворачиваюсь к Бьорну. Он подходит к нам, распускает волосы и трясет головой. Влажные пряди тут же прилипают к его лицу.
– Поздравляю, – смущенно говорю я.
– Спасибо. – Мнется он.
Нам ужасно хочется подойти друг к другу ближе, но приходится сдерживаться.
– Подождете нас на парковке? – Прикусив губу, спрашивает Бьорн.
– Ага. – Краснея, отвечаю я.
Вот бы и нам так: обниматься, когда хочется, и не скрывать своих отношений.
Через пару десятков минут мы встречаемся на стоянке.
– Чего так долго? – Ворчит Сара. – Я своей клюкой уже вросла в землю!
– Ульрик повздорил с Яном в раздевалке. – Объясняет Бьорн.
В памяти невольно всплывают моменты, когда Ян задирал Сару.
– Это из-за меня? – Хмурится подруга.
– Он больше не скажет про тебя ни слова. – Обещает Ульрик, сдувая невидимую пыль с кулака.
Мы оборачиваемся и видим Ян Карлссона, спускающегося со ступеней с прижатым к щеке ледяным компрессом.
– Пиу, пиу, – делает вид, что стреляет в него тростью Сара.
– Не паясничай, – просит Улле, открывая для нее дверцу автомобиля, – я доходчиво ему объяснил.
– Поехали уже, – смеется Бьорн.
– Может, прокатимся вместе до кафе и поужинаем? – Предлагает Улле.
– Ты как? – Смотрит на меня Хельвин.
– Только за, – отвечаю я.
Мы садимся в машину, и Улле срывает ее с места. Только оказавшись в салоне, я позволяю себе взять Бьорна за руку.
– Как ты, дружище? – Интересуется Ульрик, заглядывая в зеркало заднего вида, когда мы выезжаем на дорогу. – Устал после игры?
Я тоже обращаю свой взор на Хельвина. Парень трет глаза.
– Да что-то не могу понять. – С сомнением говорит он.
– Что такое?
– Не знаю. Круги перед глазами. Какие-то…
– Бьорн? – Оборачивается Сара.
Он вглядывается в Ульрика, затем переводит взгляд на нее, затем снова на двоюродного брата. И часто-часто моргает.
– Бьорн? Что с тобой? – Шепчу я.
– Притормози-ка. – Просит он.
Улле убирает ногу с педали газа, и автомобиль замедляется.
– Черт подери! – Восклицает Бьорн, обхватывая голову руками.
– Тебе плохо? – Спрашиваю я.
Он тянет руку к водительскому сидению, зажмуривается, затем снова открывает глаза.
– Что такое, Бьорн? – С тревогой интересуется Сара. – Что ты видишь?
– Бодекхи. – Ошеломленно произносит он. – Да, это они. Бодекхи.
– Где? – Ульрик крутит рулем и останавливает машину на обочине.
– У тебя над головой, – отвечает ему Бьорн, сглотнув.
– Где? – Воздевает взгляд к потолку парень. – Где эти штуки? Что происходит?
– Я не знаю, но, похоже, тебе грозит опасность. – Тихо говорит Хельвин, оглядываясь по сторонам.
– Это плохо. – Отстегивая ремень безопасности, замечает Сара. – Это очень плохо. Мы сами идем в руки смерти.
В следующее мгновение в кармане Бьорна звонит телефон.
– Да. – Отвечает он. – Да, отец. Что? Как так… Нет. Нет. Я недалеко, уже еду к нему!
– Что стряслось? – Спрашиваю я, когда он убирает телефон обратно.
– Отец приехал к Линдстремам, но в их доме никого нет. Арвид сбежал. Отец звонил Асмунду, но тот не отвечает. Как думаешь…
Но я не даю ему договорить.
– Книга… – Осеняет меня. – У Асмунда хранится реликвия рода дхампири. Там может содержаться информация о месте захоронения ламии. Думаю, Ингрид ищет именно ее!
– А Арвид? – Хмурится Сара.
– Арвид всех обманул. Он желает отмщения, и хульдра для него – идеальный союзник!
– Мы в двухстах метрах от церкви! – Восклицает Ульрик. Снимает машину с ручника и срывает с места. – Будем там меньше, чем через минуту!
– Улле! – Гремит голос Бьорна. – Тебе туда нельзя! Бодекхи…
Но его голос теряется в шуме мотора и шелесте шин.
– Держитесь! – Орет наш водитель.
– Почему я этого не предвидела? Почему я этого не предвидела? – Причитает Сара.
Как и обещал Улле, машина тормозит у ворот церкви меньше, чем через минуту. И мы выбираемся из нее почти одновременно с тем, как колеса прекращают движение.
– Нет! Туда! – Кричу я, указывая на вход с обратной стороны храма.
– Бегите, – орет Сара, когда мы оборачиваемся к ней.
– Тебе лучше остаться снаружи, – предупреждает Бьорн кузена, когда мы приближаемся к входу в личное жилище Асмунда.
