О том, почему лекарство в пузырьке похоже по вкусу на пилюли, которые доктор выдавал всему экипажу якобы для «компенсации недостатка полезных веществ в рационе моряков», Джеймс не стал даже спрашивать. Но один пузырек из шкафчика все-таки стащил – просто назло. Травить всю команду доктор вряд ли собирался, вот разве что…
Зажатый в угол капитан отпираться не стал. Закатал левый рукав, ткнул пальцем в предплечье – под татуировкой с обнимающимися русалками следа от укуса видно не было, но место было то самое.
– Она всегда кусает сюда. Поцелуй леди Элизабет, так он это называет. Что, не помнишь, как говорил с добрым доктором? Вот то-то и оно. Отшибает память на раз, полчаса до укуса, полчаса после – все как в тумане.
Джеймс кивнул, рассеянным взглядом рассматривая русалок – их длинные змеиные хвосты оплетали руку Эрни, дотягиваясь до самых пальцев. В распоряжении художника имелись только синие чернила, но полосы трех цветов на чешуе были прорисованы отчетливо.
Его укусила змея Ливси. И Эрни тоже. И, может, кого-то еще из команды – а тех, кого пока не кусала, наверняка укусит попозже. Дивный способ управления подчиненными – попробуй-ка не выполнить задание, если твоя жизнь зависит от того, найдется ли у доктора противоядие! А если эта штука, к примеру, способна вызывать привыкание, то проблема текучки кадров доктору тоже не грозит – ну разве что повесят кого…
Джеймс зажмурился, стараясь вытащить из памяти хоть какие-то подробности разговора. Не выйдет ли так, что доктор вдалеке от своих лабораторий испытывает всякую дрянь на команде? И чем на самом деле кормят пассажиров?
Он попытался вспомнить, ела ли пилюли Анна – выходило, что нет. Впрочем, если Ливси планировал от нее избавиться в Бербере, неудивительно, что он не стал тратить на нее свои эликсиры. Но что будет с самим Джеймсом вдали от подлодки?
Что ж, пока он не попробует – не узнает.
Еще одной причиной убраться поскорее неожиданно стала Кристина. Она была более чем любезна и намекала, что готова выразить свою благодарность за спасение не только словами. Новую пассажирку разместили в каюте, отведенной под лазарет – сейчас больных на судне не было, и койка пустовала. Впрочем, Джеймс был настороже и при малейшем намеке на то, чтобы составить временной хозяйке койки компанию, отговаривался Очень Важными Делами.
Это оказалось даже полезно: за пару дней он успел облазить почти всю лодку, помочь решительно каждому члену команды и даже поплавать на батискафе – на винт намоталась очередная порция водорослей. Снять их, конечно, могли бы и без него, но когда еще выпадет шанс поглядеть, как управляется эта посудина? Заодно удалось выяснить, где хранятся запасные ключи – поменять место хранения было проще простого.
А вот поведение бывшей невесты десять лет спустя вызывало недоумение – зная характер Кристины, Джеймс ни за что не поверил бы, что та пронесла нежное чувство к нему сквозь все эти годы. Тогда – зачем? Привлечь внимание, найти защиту на корабле, полном мужчин? Но причем тут он, есть же капитан, доктор, старший механик, в конце концов…
А еще здесь есть Анна.
Джеймс никогда не думал о том, чтобы завести семью. Не думал старательно, изо всех сил, безжалостно выпалывая из сознания малейшие ростки опасных мыслей. Он – вор, вольная птица без дома и лишних связей, так зачем обременять себя цепями брачных уз? Он смеялся над приятелями, попавшими в силки особо ловких охотниц, уверял, что лисы не размножаются в неволе, и обещал пережить всех подкаблучников мира и сдохнуть свободным. Он умел по нескольким словам и паре взглядов хорошенькой девушки определить, насколько она склонна к замужеству, и обернуть дело так, что никто и не подумает рассматривать его в качестве кандидата в супруги. Он был веселым, обаятельным, понимающим – и мерзавцем ровно настолько, чтобы придать образу завершенность.
Под янтарным взглядом леди Грей мерзавец скучнел и таял, словно грязный мартовский снег под солнцем.
Он не хотел вспоминать о тайнах, что годами копились под этим снегом, но чувствовал, что совсем скоро эмоции разрушат плотину самообладания, и вся грязь скопившаяся в сердце, выйдет на поверхность. Мелкий уличный воришка-оборванец вырос и научился ловко смешивать алкоголь, стрелять из всего, что попадется под руку и вскрывать очень сложные замки – но разве все это делало его подходящей парой для прекраснейшей леди из высшего света?
Первая женщина в его жизни, которую он хотел бы сделать счастливой – не считая матери.
Хватит ли у него сил теперь?
Он попытается.
***
– Ага, вот ты и попался! – радостно заявила Кристина, закрывая за собой дверь и для надежности приваливаясь к ней спиной. – Джимми, ну сколько можно бегать? Я просто хочу с тобой поговорить…
– Теперь это так называется? – хмыкнул Джеймс, прикидывая пути к отступлению. Увы, выход из кладовой был только один, и не драться же с ней…
Команда уже готовила к отплытию батискаф, но Ливси в последний момент вспомнил о жестянках для чая, которые остались в кладовой. То, что за ними послали первого помощника, а не торчавшего рядом капитана, выглядело обоснованно – ровно до тех пор, пока в кладовке не появилась Кристина. Странно, но Эрни отчего-то не спешил ее запирать, и даже о приметах не заикался. На прямую просьбу приструнить пассажирку капитан выдал ворох сальных шуточек насчет тесных штанов и один выразительный взгляд – в сторону доктора. Увы, в тот раз намек понят не был.
Однако появление взбалмошной девицы в кладовке сложно было списать на случайность. Интересно выходит – Анну Ливси пытается отправить на берег, а вместо нее подсунуть Кристину?
Джеймс потер внезапно зачесавшийся кулак и резким движением сгреб с полки злополучные жестянки.
– Мы ведь все уже обсудили. Прошло десять лет, и я ни за что не поверю, что ты все эти годы мечтала обо мне.
– Нет, конечно, – она фыркнула и передернула плечами, под свободной рубашкой волнительно колыхнулась грудь. – Но почему бы не начать сначала? У нас ведь неплохо получалось…
Возразить ему не дали. В тесной кладовке возможности для маневра почти не было, Джеймс опомниться не успел, как у него на шее повисла решительно настроенная девушка. Поцелуй – горячий, страстный, требовательный, – и его руки заняты чертовыми банками, а ее руки, кажется, везде, и она точно умеет намного больше, чем Анна…
Он зарычал и все-таки вывернулся, уронив пару банок. Шарахаться от женщин он не привык, и, не рассчитав движение, врезался бедром в угол стеллажа. В кармане хрустнуло, и он чуть не взвыл от досады, сообразив, что именно там лежал украденный у доктора флакончик.
– Крис, хватит! Между нами ничего нет и не может быть!
Нахалка обворожительно улыбнулась и демонстративно опустила взгляд.
– Правда-правда? А что тогда со штанами?
Оправдываться было бы глупо. Джеймс пинком открыл дверь, подхватил упавшие жестянки и вышел в коридор.
