Ангар заполнился топотом человеческих ног, небольшие отряды сотрудников «Щита» выстраивались в шеренги под ногами паровых солдат – департамент вовсю готовился к операции.
– Аннабель Грей, я полагаю? – раздался позади нее приятный женский голос.
Анна обернулась. Перед ней стояла женщина в форменной одежде департамента, миловидная, темноволосая, с приятной улыбкой.
– Кэтрин, – не дожидаясь вопроса, незнакомка по-мужски протянула руку. Анна машинально ответила на рукопожатие, внимательно всматриваясь в лицо женщины – черты его казались знакомыми. – Рада наконец встретиться.
– Наконец? – Анна с недоумением оглянулась на Льюиса, но тот копался в очередном гробу и ни на что не обращал внимания.
– Отойдем, пусть мальчики поиграют, – Кэтрин, не отпуская руки Анны, потянула ее за собой с прохода. Голос ее звучал мягко и чуть снисходительно, словно мать семейства говорила о несмышленых сыновьях, и эта интонация невольно вызывала доверие. – Не бойтесь, я не похищу вас надолго.
Они отошли к стене. Судя по реакции майора на появление Анны, женщины на базе появлялись нечасто. Кем же может быть Кэтрин? Чья-то жена или дочь? Но вряд ли кто-то потащил бы семью на боевую операцию…
Кэтрин отпустила ее руку и мягко улыбнулась, снова вызвав странное чувство узнавания.
– Я не стала бы тратить ваше время, но не хочу, чтобы вы узнали от кого-то другого. Тем более – от Элессара. Он неплох, но характер… – Она поджала губы. – Скажем так, специфический. А вопрос достаточно деликатный. Я хочу поговорить о вашем муже.
– Я вдова.
– Простите?
Кэтрин удивленно изогнула брови, и Аннабель постаралась унять раздражение, вызванное напоминанием о ее неопределенном статусе.
– Официально Реджинальд Грей уже десять лет мертв.
Новая знакомая понимающе кивнула.
– Да, мне говорили. Но это имеет значение лишь для людей.
Анна глубоко вздохнула и отвернулась, следя за движением очередной группы. Льюис поднял голову, нашел ее взглядом, кивнул и снова занялся оружием. Увлеченный делом, он вдруг выражением лица так напомнил Джеймса, что у Анны защемило сердце.
Она стиснула рукоять револьвера и обернулась.
– Я – человек.
Кэтрин склонила голову к плечу.
– А я – нет.
Анна замерла, чувствуя, как по спине ползет холодок. Женщина. Не человек. Дракон? Но Королеву драконов зовут Ясмин, Элессар об этом говорил… И почему ей так интересен Грей?
Догадка мелькнула в голове молнией. И эта улыбка, мягкая, чуть виноватая – Анна видела ее очень редко, потому и не поняла сразу…
– Гэбриэл, – выдохнула она. – Вы – мать Гэбриэла!
По лицу Кэтрин скользнула тень.
– Элессар обещал молчать… Анна, я ни в коем случае не хочу, чтобы вы думали, будто я собираюсь отобрать у вас мужа, титул или поместье. Я знаю, насколько важен статус в вашем обществе…
– К черту общество! – нетерпеливо перебила Аннабель. Она ощутила дрожь в пальцах, и поспешно сунула револьвер в кобуру. Мысли крутились в голове со скоростью бешеного дракона – вот он, шанс! Если Грей был официально женат до нее, то и по драконьим законам их брак наверняка можно будет считать недействительным. Уильям признан наследником официально, Элессар это точно подтвердил, и она может не беспокоиться о правах сына…
А вот собственную личную жизнь нужно брать в свои руки, и быстро.
– Расскажите все, – попросила она, усаживаясь на ближайший ящик.
Кэтрин, помедлив, кивнула и присела рядом.
Глава 53, в которой дамы обсуждают мужчин и детей
Разумеется, ее звали не Кэтрин.
Женщины среди драконов слишком редки, чтобы давать новорожденным столь простые имена. Традиция предписывала назвать будущую Королеву сложно и красиво: «Серебряная роса на лепестках алой розы», «Бутон золотой фиалки в июльских сумерках», «Нежный цветок жасмина на ладони зари»… Потом, конечно, сократили бы, по–домашнему, до Роуз, Виолетты или Ясмин. А истинное имя знали бы лишь Совет Мудрейших да родители.
Отец называл ее своим котеночком, Китти. А мать… Мать не захотела ее знать.
Пока новорожденный дракончик не вылупился из яйца, никому неизвестно, мальчик там или девочка. Легенда гласят, что в давние времена Королев было несколько – старшая и ее сестры или дочери, способные в случае необходимости продлить род. Однако те времена ушли в прошлое, и долгое время у драконьего народа была лишь одна женщина – единственная, драгоценнейшая, хранительница крови и силы.
И ей нравилось быть одной. Блистать, править, знать, что любая воля будет исполнена.
Не каждая душа способна устоять перед искушением бесконечной власти и вседозволенности.
Память о том, что именно сделала триста лет назад Королева, хранится лишь в тайных записях Совета. Но проступок был серьезным. Лишить жизни единственную Мать драконов – все равно что принять решение о самоубийстве. Совет запер своевольную Королеву на острове, запретив покидать его под страхом лишения магии – а еще велел думать о рождении наследницы.
Королеву слушается каждый в отдельности – но Совета троих Мудрейших вынуждена слушать и Королева. Она удалилась на Остров, полная злобы и страха – что сделают с нею, если родится новая Королева? Лишат власти, магии – или жизни? Может ли Совет тайно подослать к ней убийцу, не решаясь на громкую казнь?
Страх породил ненависть, ненависть подсказала решение.
Любое драконье дитя – драгоценный дар, но рождение будущей Королевы – событие величайшей важности. У кладки дежурят день и ночь, и доверенные слуги, и будущие отцы. Каждый из них мог узнать свое дитя с первого взгляда, каждый втайне мечтал о дочери…
И одному улыбнулась удача.
– Он как-то узнал, что она захочет меня убить, – негромко рассказывала Кэтрин. – Заранее вызвал друзей. Они увезли меня сразу, а он остался, прикрывать…
Анна поежилась. Элессар упоминал, что старая Королева обладала крутым нравом, но чтобы убить родную дочь… Однако отец Кэтрин знал ее достаточно хорошо. Его знаний хватило на то, чтобы спасти малышку – но не себя.
Доверенные слуги Королевы разыскивали девочку по всему миру, но раз за разом возвращались к своей повелительнице ни с чем. Никто и представить не мое, что искать юную принцессу нужно было вовсе не на земле.
– Отец тайно изучал русалок, как-то сумел с ними договориться. У его друзей было подводное убежище, лаборатория, а я с рождения умела плавать. Можно сказать, что меня вырастили русалки. Они же дали мне имя, правда, на человеческом языке оно непроизносимо. А люди продолжали звать меня Китти или Кэт. Так и пристало.
Анна недоверчиво сдвинула брови – женщина перед ней на русалок не походила ничуть. Хотя если она превращается в такого же монстра, как Ливси…
