Удар попал в цель. С губ Ливси сорвалось шипение, глаза полыхнули бешенством. Джеймс успел подумать, что превращение доктора прямо сейчас ему на руку – его самого, скорее всего, сожрут, но ведь и лабораторию эта туша разнесет…
– Арчи, я жду, – оказавшаяся рядом Ясмин капризно надула губки, коснулась запястья доктора, и тот как-то осел, сдулся, вцепился в ее ладонь. – Профессор, вам стоит занять ваше место. В успехах доктора есть ведь и ваша заслуга, верно? Не обижайте меня, я еще надеюсь с вами поближе пообщаться после…
Королева увела обоих драконов к прочим зрителям. На Элессара не действовали ее чары, но было похоже, что в случае Грея родственная кровь не срабатывала. Охранники развернули пленника лицом к «зрительному залу», и тот получил возможность наблюдать, как профессор усаживается по левую руку от беспрерывно щебечущей Королевы.
Джеймс сплюнул и отвернулся. На новость об Анне Грей не отреагировал так, как положено приличному мужу, однако теперь шанс, что профессор решит ему помочь, неудержимо стремился к нулю. Если бы он передал камень Элессару… Но способствовать встрече отца и сына точно никто не собирался.
Ректора это, судя по всему, не волновало. Он развалился на предложенном стуле с таким видом, будто это он всем тут руководит, а охрана рядом чисто для статуса. Собравшиеся бросали на него неприязненные взгляды, но подойти ближе или даже высказаться в его адрес никто не решался. Боятся, понял Джеймс, ощутив помимо воли злорадство. Если все эти драконы когда-то учились в Академии, их можно понять. Джеймс ведь и сам скрывался от него три года, вздрагивая от одного лишь воспоминания…
Элессар игнорировал происходящее с поистине королевской невозмутимостью. Понять бы, что у него на уме. А может, с ним уже провели разъяснительную работу о благе всех драконов и он внезапно проникся?..
Джеймс вздохнул и прикрыл глаза. Нужно подумать о хорошем. Ну, предположим, эксперимент удастся. Если он станет настоящим драконом, никто не станет возражать против его отношений с Анной…
А вот она пристрелит его на месте.
Печально.
Джеймс успел разложить по полочкам все варианты события: воображение услужливо подкидывало ему милую Аннабель, уходящую от него в закат молча и гордо, Аннабель, уходящую прочь, предварительно прострелив ему колено, даже Аннабель, уносящую его кота. Да, она вполне может огорчиться настолько. Джеймс снова вздохнул, он успел соскучиться по пушистому засранцу. Давно они на скачках не были, эх… Наверное уже и не попадут.
Какой только бред не лезет в голову в переломный момент жизни.
Тишина рухнула так внезапно, что Джеймс открыл глаза. В дверном проеме появилась еще одна делегация во главе с прикованным к инвалидному креслу человеком. Присутствующие почтительно склонили головы. Чувство опасности заставило подобраться. Джеймс доверял себе, всю его жизнь интуиция и внимание к мелочам помогали оставаться на плаву, и шкура была на нем почти целой, пара царапин не в счет. Этот инвалид в кресле не был человеком, зато совершенно определенно был опасен, опаснее всех, даже безумного Ливси. Глаза незнакомца горели синим светом, тонкие бескровные губы кривила самая зловещая из виденных Джеймсом улыбок.
Кресло инвалида толкала вызывающе прекрасная девушка с россыпью крупных, не убранных в прическу рыжих локонов, одетая в настолько интересную форму, что казалась красиво недоодетой. Пышная зеленая юбка до колена, такого же цвета жакет с глубоким вырезом, из которого едва не выпадала грудь, сапожки на каблуках и полосатые чулки. Видимо круг ее обязанностей несколько шире простого извоза. За ней Джеймс насчитал еще четверых новеньких и того одноглазого, имя которого ректор так и не назвал.
– Ваше сиятельство, – Королева робко улыбнулась.
– Герцог Монтег, – со смесью удивления и брезгливости протянул лорд Элессар. – Я думал, вы…
– Ты думал, что я давно обратился в прах или пускаю слюну выжив из ума? – резко оборвал его инвалид и махнул рукой девушке, кресло поехало вперед, делегация прошла внутрь и двери захлопнулись. – Я жив и планирую жить дальше – а вот по поводу тебя имеются сомнения.
Элессар крякнул нечто невнятное и как-то подобрался. Джеймс неосознанно подобрался тоже. Если уж ректора покинуло спокойствие, то ему и подавно стоит остерегаться. Это ископаемое – главарь всей шайки, дело принимает дурной, очень дурной оборот.
– Доктор Арчибльд Ливси, – проскрипел Монтег, – Наконец вы добились хоть каких-то результатов и этот факт позволил нам встретиться. Мне не очень удобно путешествовать, как вы понимаете, так что ради ерунды я не могу себе позволить… – он вдруг закашлялся, девушка шустро приложила к его губам кипельно белый платок, а когда убрала, ткань была запачкана кровью. – Как видите, время не ждет, мне нужны результаты. Сядьте уже все, чего застыли, как статуи, подхалимы?
Джеймс заметил, как вспыхнула Королева, открыла рот, чтобы выдать что-то обиженное, но Ливси коснулся ее руки, и она не стала ничего говорить. Сам доктор выглядел взволнованным, на худом лице играл нездоровый румянец.
Все сели по местам.
– Итак, мы почти достигли благороднейшей из целей – процветания драконов на Земле, главенства вида и возвращения в наш родной мир – колыбель жизни. Это исторический момент, дамы и господа! – высокопарно произнес герцог.
– Я бы не был столь оптимистично настроен, – подал голос Реджинальд Грей. Он хмуро оглядывал присутствующих. – Если бы вы изволили выслушать о моих находках, расшифровках записей русалок, то поняли…
– Заткнитесь, Грей! Что отец, что сын как кость в горле, один шум от вас и человеколюбие, утомили! – рявкнул Монтег и закашлялся. Реджинальда в бок ткнул дулом пистолета охранник, и ученый замолчал, впрочем глаза его зло сверкнули, точь-в-точь, как у отца, переливом из золота в зеленый.
– Если больше нет желающих тявкать, то я продолжу, – скривился Монтег. Желающих не нашлось, Королева скрестила руки на груди, но промолчала. – Взгляните на наш народ: погрязшие в мелких проблемах продолжения рода, мы забыли о своем величии. Мы, драконы, вершина пищевой цепи на этой планете, а ведем себя, словно гости!
Монтег тяжело задышал и после секундной паузы продолжил:
– С помощью наших исследований и опытов мы вернем былое величие и расселимся сразу по двум мирам. Я подарю драконам новую жизнь, забытую жизнь! Осталось совсем немного и Орден Белого Гребня – мое детище, выполнит свое предназначение!
Джеймс закатил глаза. Монтег безумен. Стар и совершенно безумен. Глаза фанатика горели, казалось синий свет льется как туман из его глазниц, жидкие седые волосы торчали во все стороны, а по подбородку катилась слюна, которую он и не замечал, а рыжая аккуратно промакивала. Одноглазый едва заметно поморщился, а вот другие подхалимы выглядели немногим лучше главаря – фанатично блестящие глаза, застывшие лица. Они в экстазе стучали себя кулаками по груди, выражая солидарность оратору. Да-а, хорошо мозги промывают в сектах. Интересно, Королева разве не может остановить этот фарс? Ей ведь никто не может противиться, она подчиняет волю, он сам видел. Джеймс ощутил на себе пристальный взгляд – Элессар смотрел на него в упор и самодовольно ухмылялся. Что у ректора на уме? Ситуация не располагала к веселью, однако, Болотный дракон вернулся в свое обычное состояние и снова расслабился, закинул ногу на ногу и будто приготовился к шоу.
