Ждан повернул голову в мою сторону. Зеленые глаза блеснули на солнце:
– Как и мы, – сказал он тише. – Мы хотим, чтобы этот период в истории Вурда был назван «Искуплением». Вы, красные волки, вы как никто знаете, что такое вымирание вида и именно вам дано узнать о начале новой эры первыми! Так бегите же по свету! Разнесите эту новость во все концы! Сообщите всем, что с этой минуты, каждый погибший на войне не вернется в строй новым ребенком. Каждый потерянный, будет потерян навсегда!!! Если мы не сохраним Вурд – мы исчезнем сами.
Эпилог
– Эмпайра больше нет! Мира вампиров больше нет! Ничего больше нет!!!
Ий валялся по полу в главной зале Эмпайра на глазах у бывшего владыки Кира, его семьи и его свиты. Однорукая Аминта вышла вперед, схватила за шкварник белого пиджака потомка Антигона и выволокла его из залы.
– Наконец-то тишина, – поморщилась Фрида, массируя себе виски. – Чего мы все ждем?
– Возвращения Серапиона и нового владыки, – сказал Кир.
Они вместе с Эос все еще занимали свои места на тронах. Пока не прибудет новый владыка Вурда – эти места по праву оставались за ними.
– А почему именно Серапион? Он же был болен, а как только появился новый владыка – вскочил с кушетки и помчался встречать?
Эос поправила подол праздничного платья. Богиня пусть и лишилась вензеля, но ее сила вернулась к ней, никто в Вурде больше не смел проверять это. С тех пор, как красные волки разнесли по всему Вурду новости о новом владыке – вампиры отступили от Эмпайра. Больше не было осады и Эос смогла выйти на волю. Драгомир смог шагнуть в мир людей и вернуть отца обратно. Даже белый волк был помилован и отпущен к своим. Отныне в Вурде должен был царить мир.
– Нет, Фрида. Я уверен, у мага была для этого довольно веская причина. Какая – мы узнаем, как только наши дети вернутся в замок.
– Ваши дети? – Фрида, могло показаться, чихнула, на деле поморщилась сильнее, чем этого требовали обстоятельства.
Эос эхом повторила за супругом, коснувшись его запястья тоненькими пальчиками:
– Да, Фрида, наши дети.
Через несколько часов в Эмпайр прибыл новый владыка. Верховный маг Серапион лично ввел прибывших в залу, где их давно ждали. Кир и Эос встретили Ждана, они уже были наслышаны о том, что за ребенок на руках у Лагоды, волшебницы из мира людей, но никто до тех пор не знал, кто же такая сама волшебница. Серапион, древний маг-вампир, никогда и ни при ком не проявлявший чувств, стоял перед высшими вампирами со слезами на старческих глазах. Лысая голова его была покрыта капюшоном, который он сразу же сбросил с нее, как только они поднялись наверх. Маг не отходил от волшебницы и явно что-то хотел сказать. Кир знал его уже много лет и первым догадался по тому, как нетерпеливо старик переступал с ноги на ногу, как все открывал и закрывал рот, будто что-то рвалось из него наружу, но в последний момент он передумывал.
– Говори же, маг, – велел Кир. – Что ты утаил от нас? Какая правда еще не известна?
– Дело… Дело в том, владыка, – Серапион сперва по привычке поклонился Киру, но одумавшись, поклонился еще ниже и Ждану. – Что я действительно утаил от вас кое-что. И никогда бы не проговорился об этом, если бы мне не велел он.
Маг опасливо покосился в сторону ребенка на руках у волшебницы.
– Вурд все знает. Нет смысла более молчать.
– Говори же! – прикрикнул на него Кир повелительно.
Даже не имея на своей груди вензеля, не стоило никому забывать, что именно Кир был тем лучшим бойцом на тысячелетней войне, о ком слагали легенды. Именно он был тем, кто убил Антигона. И вензель тут совершенно ни при чем. Вурд никогда не выбирает владык опрометчиво.
– Я скажу, скажу, – старик мялся, тер руку об руку, то и дело пожимал плечами. Вампир был в трудном положении, однако признаться все же пришлось. – Дело в том, – выговорил он наконец, что не Антигон первым шагал в мир людей. Первым шагнул я. Антигон никогда не принимал от меня ни лекарств, ни снадобий, не пробовал моих заклинаний, сперва не испытав их на ком-нибудь. И в тот раз он поступил также. Но, поскольку, такое серьезное дело, как переход в мир людей не мог доверить никому другому – послал меня. И он велел мне первому… оставить потомство в мире людей. Испытать несколько заклинаний. И…
Ждан догадался:
– Лагода твой потомок?
– Моя дочь. Я использовал заклинания отложения времени. Она родилась через поколение. Я не хотел, чтобы моего единственного потомка уничтожил Антигон. Он не хотел, чтобы от меня родилась Эос и ждал появления моего ребенка. Я схитрил, Антигону надоело ждать, он отправился в мир людей, не проверив мой успех. Поэтому Лагода из всех родилась последней.
– Почему же тогда она не вампир? Я проверял! Я даже пытался обратить ее и ничего не получилось!
– Это… это моя вина. Если бы она была вампиром – могла бы натворить бед в мире людей. Я позаботился о том, чтобы она была обыкновенной волшебницей.
– Ты так уверен, что она твоя дочь? – засомневался Кир.
– Не я уверен, – с грустью в голосе ответил маг. – Он. Он в этом уверен. Вурд! Он говорит с нами, разве вы не слышите этого? Он говорит с ними и со мной! Вурд собрал своих детей, вернул домой. Наши ошибки привели его к болезни. Я должен признаться, что по приказу Антигона начал это. Владыка, моя судьба в ваших руках, – обратился он в конце концов к Ждану. – Я уже очень стар. Я увидел свою дочь, долго служил при дворе. Я участвовал в битвах, мой век был слишком долог. Если вы решите казнить меня – я приму это со смирением.
Кир промолчал на это. Единственный, кто мог теперь принимать решение о казни верховного мага, был его сын. Волк, вампир, волшебник – метаморф.
– Позже, – ответил на немой вопрос присутствующих Ждан. – Сперва я должен позаботиться о них.
Новый владыка собирался увести из залы волшебницу с ребенком на руках, но на его пути встала бесстрашная Аминта. Горделиво вскинув подбородок, она воззрилась на своего повелителя:
– Куда же ты пойдешь…
Ждан так и ждал услышать привычное «волчонок», однако прозвучало иное слово:
– …Владыка Ждан? Ведь в Вурде царит хаос, гули бесчинствуют и с каждым часом становятся сильнее. Одним нам не справиться с ними. Ты должен защищать этот мир, а не думать о собственном счастье!
Ждан лишь покачал головой. Аминта нисколько не изменилась. Только теперь волк увидел, насколько смелой была воительница. И насколько благородной она стала. Она забыла обо всех обидах, даже об отсутствующей по его вине руке. Она рвалась защищать мир, еще пока их мир.
– Подойди, – неожиданно произнесла Лагода, обращаясь к Аминте.
– Прости, волшебница. Это ты мне? – удивилась воительница в кожаных штанах и с известным на весь мир мечом за спиной.
– Тебе, – подтвердила дочь Серапиона. – Он хочет этого. Подойди ко мне ближе.
