— Ой, прости, мне так жаль… — Она торопливо поставила чашку на стол и прикрыла рот ладонями. — Я же не знала, я…
— Да ничего, всё в порядке. Конечно, лучше б этого не случалось, но, раз уж случилось, что поделаешь — приходится жить с этим. Хотя не могу сказать, что всегда справляюсь.
Ее лицо осталось серьезным.
— Представить не могу, через что ты прошла. Точнее, проходишь… ведь дочка еще совсем маленькая — сколько ей, пять?
— Два месяца назад исполнилось. — Я кивнула, вспоминая, как банда карапузов — пятнадцать человек, вся детсадовская группа Эви — резвилась в бассейне с шариками. А потом дочка сказала мне: «Это был самый-пресамый лучший день рождения во всей вселенной мира, мамочка». И я, глядя на ее румяную мордашку и блестящие глазки, пообещала себе, что на новом месте буду каждый год устраивать праздники еще лучше, с новыми друзьями…
Правда, с тех пор уверенности во мне поубавилось.
Джо смотрела на меня. Было видно, что вопрос так и вертится у нее на языке, но задать его не хватает решимости. Пришлось второй раз за день рассказывать про аварию.
Она вся сморщилась, словно вот-вот заплачет, но, слава богу, сдержалась. Если бы она разревелась, то и я наверняка тоже.
Хуже всего то, что, при каждом рассказе об аварии, всегда выходило так, будто мой муж проявил некомпетентность, а я ощущала себя предательницей, хотя на самом деле ничего плохого не думала. И все же, несмотря на все мои старания в подборе слов, виноватым все равно оказывался он. Потому что ничего нельзя поделать с тем, что именно он вел группу.
Хорошо, что все, кто узнавал о случившемся, проявляли такт и не винили Эндрю.
Иногда, лежа без сна в ранние часы утра, я думала об этом и чувствовала, что злюсь. Ну как можно было ошибиться так глупо?
Но при пересказе случившегося для Джо внутри не возникло ничего, кроме опустошения.
— Прости, я не ожидала ничего такого. Знаешь, у меня есть сестра; так вот, ее муж погиб точно так же, исполняя свой долг. Что она пережила и переживает, словами не передать.
— Мне так грустно слышать об этом… Я очень хорошо понимаю, как ей плохо. — И я изобразила сострадательную улыбку. Господи, только б она не начала рассказывать мне, что там случилось с ее деверем. Я этого не вынесу.
— Я поддерживаю ее, как могу, но это непросто. Она живет на юге. Два-три раза в год мне удается съездить туда, но в основном мы общаемся по телефону или через «Скайп». А этого недостаточно.
— Твоей сестре повезло, что у нее есть ты.
Джо пожала плечами.
— Не знаю, какой ей от меня прок. Эта история ее просто доконала. Правда, у нее нет детей. А ты такая молодец — воспитываешь дочку, работаешь… Даже представить не могу, сколько сил на это нужно.
Она поглядела на часы.
— Ну, ладно, закрываться пора. Пойду проверю, заперта ли задняя дверь, и погашу везде свет, а ты пока опусти ставни. — Замешкалась. — И знаешь еще что? Как было бы хорошо, если б мы с тобой подружились… Может, со временем ты познакомишь меня с Эви, и я буду помогать тебе с ней, хотя бы чуть-чуть. У меня-то никого нет. Зато времени свободного — вагон.
Я почувствовала, что краснею. Конечно, мне предлагали помощь из самых добрых побуждений, но я была совершенно не готова впустить в свою жизнь едва знакомого человека.
Хотя такое неравнодушие подкупает. Тем более что Джо видела, как это бывает с другими, так что знакома с моей бедой не понаслышке. Я даже почувствовала себя почти нормально.
— Спасибо тебе, Джо. Это очень много для меня значит.
* * *
Был вечер пятницы, и казалось, что весь город сел за руль и поехал: дорога домой превратилась в сплошную вялотекущую пробку. На ветровое стекло шлепнулась крупная капля, за ней еще и еще. В считаные минуты дождь превратился в ливень. «Дворники» не справлялись, передняя машина растаяла в потоках небесной воды.
Так как приходилось то трогать с места, то снова тормозить, я, найдя в бардачке какую-то заскорузлую тряпку, опустила боковое стекло и время от времени протирала лобовое стекло снаружи, так что правая рука, плечо и бок промокли насквозь.
К счастью, потоп скоро прекратился, но для одного дня это было слишком.
У меня заболела голова. Похоже, поднялось давление. Слезы одна за другой потекли из глаз. А главное, снова пришло это поганое чувство, которое вроде бы навсегда осталось в прошлом — безнадежная уверенность в том, что худшее впереди.
Хотя, казалось бы, куда уж хуже?
Глава 35
Три года назад
Тони
Когда я добралась-таки до дома — минут на сорок позже обычного, — Эви пребывала в плохом настроении.
Признаться, всю дорогу я надеялась, что после школы она часок-другой побудет у бабушки, потому что мне как никогда нужно было время, чтобы успокоиться, отдохнуть и прийти в себя.
Надежды не оправдались.
— Ничего не могу поделать, — шепнула мама, прикрыв рот ладонью, пока мы наблюдали, как Эви с размаху нахлобучивает один кирпичик «Лего» на другой. — Она вот-вот прищемит себе палец.
— Ну, успокойся, котенок, уже пятница, — с преувеличенной веселостью в голосе обратилась я к дочери, несмотря на то, что очень хотелось заорать или хорошенечко треснуть по чему-нибудь. — Никакой школы, до самого понедельника.
— Я все равно туда больше не пойду, — хмуро объявила Эви. — Мне там не нравится.
— А что тебе не нравится, милая?
Ответа не было.
— Разве я смогу тебе помочь, если ты не хочешь со мной разговаривать? — Внутри постепенно начинал разгоняться пульс. — Кто-нибудь из класса тебя обидел?
— Просто мне там не нравится. Ненавижу школу. И всех, кто в ней есть.
— Видишь, Тони, от того, что ты пошла работать, стало только хуже.
— Мама, прошу тебя…
— Что поделаешь, милая, если это правда. Девочке сейчас нужна стабильность. Ей нужно, чтобы ты была рядом, а не строила новую карьеру.
— Я бы не стала называть те жалкие часы, которые я провожу в офисе, громким словом «карьера». К тому же мне надо платить по счетам, и я каждый день отвожу Эви в школу, хотя многие матери не могут себе позволить даже этого.
— Да, но их дети не пережили того, что выпало на долю твоей дочери. Ты должна…
— Мама. Прошу тебя. Пожалуйста.
Мама, как всегда, лучше меня знала, что и кому я должна, и как мне жить мою жизнь, и как воспитывать мою дочь, и так далее, и тому подобное.
— Знаешь, поеду-ка я лучше домой, — сказала она сухо, встала и схватилась за сумочку. — Не люблю навязываться. Эви, детка, пока-пока, бабуля позвонит тебе завтра.
