Сама Нэнси никогда такого раньше не видела, но за годы работы наслушалась всякого. Человек, страдающий синдромом изоляции, полностью парализован, но остается в сознании, запертым сам в себе, словно в невидимой тюрьме. Все, что он может, это моргать, и то не всегда.
Этот синдром — чрезвычайно редкая вещь, но именно она и случилась с Джоанной Дикон, которая слышит и понимает все, что происходит вокруг нее.
Профессиональная этика обязывает немедленно доложить ситуацию врачам, и медсестра, конечно, так и поступит.
Позже, не сейчас.
Сейчас для Нэнси важнее всего Эви Коттер, ее мама и бабушка.
И к черту этику.
* * *
Весь следующий день Нэнси мечется между палатой В, где работает с обычными пациентами, и палатой Джо, куда забегает каждую свободную минуту. Например, после врачебного осмотра, уверенная, что сейчас их никто не побеспокоит.
Джо быстро устает. Всего несколько минут — и она перестает моргать, возвращаясь в состояние полной неподвижности.
И все же за два рабочих дня Нэнси удается получить ответы на все главные вопросы.
— Это ты похитила Эви?
Да.
Разные «как» и «почему» сразу завертелись на языке у медсестры, но она сдержалась: понятно же, что простым морганием это не рассказать.
Чтобы облегчить задачу, они договорились, что Джо будет моргать только один раз, если услышит правильный ответ.
В некоторых случаях это срабатывало отлично, и как раз сегодня Нэнси обдумывала вопрос, ответ на который надеялась получить. В конце смены, после второго врачебного обхода, она проскальзывает в палату и сразу спрашивает:
— Эви еще жива?
Джо пропускает варианты «да» и «нет» и моргает, когда Нэнси говорит: «Не знаю».
Медсестра старательно прячет свое огорчение.
Как это возможно, чтобы Джо не знала? Если она украла ребенка, значит, должна знать его судьбу.
И Нэнси берется за самодельную доску с буквами.
— Ты можешь отвечать мне словами. Я буду читать ряды букв, очень медленно, а ты на нужной букве будешь моргать. Давай попробуем.
Процесс оказывается долгим и утомительным. Джо моргает несколько раз, но буквы ни во что не складываются. Нэнси понимает — слишком рано.
Ей вспоминается невинное лицо Эви, и женщину даже бросает в жар — так хочется вцепиться в Джо Дикон и трясти до тех пор, пока не получит ответы на все вопросы.
Но медсестра отворачивается от кровати и делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
— Давай пока вернемся к «да» и «нет», — говорит она ровным голосом. — Ты знаешь, где сейчас Эви?
Нет.
Это всё, чего она успевает добиться к концу смены.
Не надо переутомлять Джо. Первые вопросы самые важные, и, пока на каждый из них не будет получен ответ, нельзя позволять пациентке скатываться в полное беспамятство.
Нэнси убеждена — если правильно формулировать вопросы, то и без доски можно получить достаточно информации, чтобы помочь Тони Коттер распутать тайну ее пропавшей дочки.
* * *
По дороге домой Нэнси заходит на Мюриел-кресент. На стук открывает Анита.
— Как она? — тихо спрашивает медсестра. Анита только качает головой.
Ее дочь смятой тряпичной куклой сидит все в том же углу дивана, где и три дня назад, когда Нэнси впервые пришла сюда с инспектором Мэнверсом.
Но вот Нэнси переступает порог, и Тони вскидывает голову. В ее глазах на краткий миг вспыхивает огонек надежды, однако тут же гаснет, и они становятся тусклыми и безжизненными, как раньше.
— Я думала, это инспектор Мэнверс с новостями, — шепчет женщина, глядя на свои руки.
— Мне захотелось навестить вас. Что слышно от полиции?
— Они опрашивают всех, кто знал Джо Дикон, — внезапно оживляется Тони. — Но она оказалась заядлой одиночкой: ни семьи, ни друзей, вообще никого, а опрос коллег по работе ничего не дал.
— Вы говорили, что когда-то считали ее своей подругой. Она ничего вам о себе не рассказывала?
Тони качает головой.
— Она мало говорила о себе и о своем прошлом, больше расспрашивала о нас с Эви. Теперь я понимаю почему.
— Наверное, полицейским приходится задавать все вопросы заново — вдруг что-то упустили в первый раз… Если Джо Дикон действительно похитила Эви, то какие-то следы ребенка должны были сохраниться в ее доме.
— Они направили на анализ образцы волос и все такое. Но меня больше интересует, где Эви сейчас? Что сделала с ней Джо, если она не в ее доме?
Нэнси вздрагивает.
Теперь она знает, какой вопрос задаст завтра.
* * *
Утром Шерил Тонг, старшая по палатам, останавливает Нэнси у сестринского поста.
— Ты возвращаешься в палату С, — говорит она и вручает ей почту для больных. — Прямо сейчас.
— Но почему?
Шерил вскидывает глаза.
— Что — почему?
— Меня же только что перевели в В. Почему теперь обратно?
Нэнси машинально бросает взгляд на дверь палаты Джо Дикон, и это сразу замечает старшая.
— Никакой особой причины нет, просто логистика персонала. Хотя я замечала, что ты проводишь много времени у парализованной.
— Делаю, что положено, и всё, — сухо отвечает Нэнси. — Иногда это занимает больше времени, из-за ее неподвижности.
— Сегодня ее тоже переведут. Не могу сказать, что мне жаль, — если, конечно, правда, что это она украла ту девочку, как там ее… Коттер.
— Эви. Эви Коттер. А куда ее переводят?
— Понятия не имею. — Шерил озабоченно перебирает стопку документов. — У доктора Чанса спроси.
— Ой, я же у нее часики забыла, — врет Нэнси, радуясь, что утром положила часы в сумку, а не приколола к форме. — Сейчас забегу туда на минутку и сразу пойду в С.
Шерил рассеянно кивает и отходит в другой конец поста — зазвонил телефон.
Нэнси входит в палату. Там тихо, только шипит аппарат да громко тикают стенные часы. На цыпочках она подходит к кровати и склоняется над Джо, чтобы понять, видит та ее или нет.
— Меня переводят в другую палату. Там не хватает персонала. Знаешь, вчера вечером я была у Тони… Я задам тебе еще один вопрос, последний.
Она собирается с духом.
— Джо, сделай это для Тони, пожалуйста. Кто-нибудь еще участвовал в похищении Эви? Да? Нет?
Никакой реакции.
— Джо, пожалуйста! Это очень важно. Кто-нибудь еще знает, где сейчас Эви? Да? Нет?
Стеклянные глаза не движутся.
