Наполеон IV в Лондоне. Фотография 1877–1878 гг.
О том, что наследник тяготился скучной обстановкой Камден Хауса, пишет Э. Барли: «…в этот период возмужания однообразная жизнь сильно тяготила один из самых страстных и предприимчивых характеров. Молодой орел не может быть скован цепью…»
[91].
Однако подробности отношений Луи и Бетси были тайной, и сохранилось очень мало свидетельств этой связи. Конечно, в подробности отношений со временем были посвящены императрица Евгения и ее ближайший круг – отец Годдар, секретарь Эжен Руэр, Мюраты и еще несколько человек. Но все они хранили молчание, скрывая обстоятельства жизни принца в этот период. Позднее тот же Э. Руэр постоянно появляется на страницах газет в качестве участника событий, связанных с Элизабет и Луи Наполеоном.
Для любовной переписки молодые люди выдумали псевдонимы: Элизабет Хантер стала мадам Шарлоттой Уоткинс, а Луи Наполеон – Луи Уолтером.
Впервые два письма принца опубликовал парижский корреспондент Клиффорд Милаж в газете «Дэйли Кроникл».
«19 апреля 1878. Станция Вулвич Арсенал, воскресенье, вечер.
Моя возлюбленная. Я буду дома во вторник в 12 часов дня. Пишу тебе на скорую руку, так как должен забрать одно почтовое отправление. У меня всегда с собой твое письмо из Элтема. Я не питаю многих надежд в нашем бренном мире. Но я хочу быть для тебя чем-то добрым, и ты никогда не сможешь упрекнуть меня ни в чем, мой маленький Ангел.
Да, я навеки твой, хотя и недостоин этого. Наш мир настолько мал, а ты моя вселенная. Всегда верь в мою любовь, Луи.
P. S. Будь аккуратна в дороге, когда поедешь завтра на № 89».
«Мадам Уоткинс, Джёрмин-стрит, 89, Лондон.
19 февраля 1878. Бикли, 5 часов вечера.
Любимая Лотти. Я сильно расстроился, потому что сегодня не смог попасть в Ледгейт-хилл. Я не только не успел на поезд, но и обнаружил депешу, которую обязался вернуть одному господину, знакомому моей матери. Слушай! Встреть меня, пожалуйста, завтра утром в половине одиннадцатого на Кэннон-стрит, в известном тебе месте. Мы прикупим там кое-что и вернемся на Пикадилли.
Твой возлюбленный, Уолтер Луи»
[92].
Английская газета опубликовала и пару телеграмм: из Чизлхёрста, 29 мая 1878: «Встреть меня пожалуйста на вокзале Виктория 4-19, вечером. – Уолтер»; из Бикли 2 июня 1878: «Я должен быть в Лондоне не позднее 8 часов вечера. С большим сожалением. – Луи Уолтер».
Указанные письма признавались подлинными, хотя ряд авторов высказывал сомнения относительно авторства принца империи
[93].
В последующие годы в британскую, французскую и американскую прессу просачивались факты, но и они умелыми действиями императрицы Евгении и других членов семьи Наполеонидов были дезавуированы и растворились в потоке рукотворной фальсификации.
То, что принц империи выступал в те годы завидным женихом, – дело совершенно естественное. Наивно полагать, что Луи Наполеон был одержим исключительно учебой и планами завоевания французского престола.
По свидетельству А. Филона, принц в одном из писем летом 1878 года признавался, что ему надоело ездить по Европе в поисках наилучшей партии для брака, «глядя на всех принцесс, выставленных перед его носом». Основная причина этих слов видится в его отношениях с Бетси Хантер, а упомянутые поездки относятся к более раннему периоду, до встречи с англичанкой.
Вполне возможно, что отказаться от поездок в качестве жениха он не мог – здесь видно влияние императрицы Евгении, которая понимала, что династия держится на волоске. Один Луи Наполеон – слишком мало для Бонапартов. Принца Виктора и его отца императрица не любила, да и претендовать на престол они не могли, поскольку не пользовались во Франции ни авторитетом, ни популярностью.
Королева Виктория. Фотография. Автор Александр Бассано. 1882 г.
Интересно, что английская королева Виктория заняла в вопросе женитьбы принца империи двойственную позицию. С одной стороны, некоторое время в обществе обсуждалась возможность выдачи за Луи младшей дочери, принцессы Беатрис, – разговоры об этом велись с самого приезда Наполеонов в Англию. Слухи, судя по всему, исходили от самой королевы Виктории. Последний ребенок королевы и принца Альберта, принцесса Беатрис родилась в 1857 году, то есть была всего на год старше Луи Наполеона. При Дворе девочку ласково называли «Бейби». Поговаривали, что самой Беатрис принц империи нравился, однако действий в отношении возможной свадьбы двух молодых людей королева Виктория не предпринимала
[94].
Противодействие королевы этому браку вполне объяснимо с точки зрения британской политики – увидеть в Париже нового императора не входило в планы правительства Соединенного Королевства. Лондон вполне устраивал тот республиканский хаос, в который погрузилась Франция после 1870 года. Пока Франция занималась своими внутренними делами, миром правила Британия! Вряд ли британская супруга удержала бы Луи Наполеона в Англии.
Но и со стороны принца не проявлялся интерес к объединению с королевской семьей Британии – фактов, подтверждающих наличие планов женитьбы на британской принцессе, нет. Можно предположить, что такой брак не одобряла и императрица Евгения, которая понимала высокую вероятность того, что Луи подпадет под влияние королевы Виктории да и вообще английской политики, в которой самой Евгении места, естественно, не будет. Верящая в возрождение Французской империи Евгения де Монтихо не могла допустить удаления ее от власти.
С другой стороны, императрицу Евгению вполне устраивал брак Луи Наполеона с Элизабет Хантер. В этом случае правила бы сама Евгения, научившаяся хорошо манипулировать и мужем, и сыном. Такую мелочь, как происхождение невесты, в семье Бонапартов в расчет не принимали. С точки зрения старого европейского дворянства, сами Бонапарты считались выскочками. Став императором, Луи Наполеон даровал бы своей супруге любой титул, как поступил его отец в отношении своей любовницы и незаконнорожденных детей.
