Прошу мою мать раздать бриллианты и украшения людям, которые любили меня и могли напомнить им обо мне. Мадам графине Клари предназначается моя булавка с красивой жемчужиной. Моему кузену Дю де Вескару достанутся мои испанские шпаги.
Наполеон
Все написано моей рукой. Мне не надо напоминать моей матери, что она всегда должна поддерживать репутацию моего великого дяди и моего отца. Я прошу ее помнить, что все время, пока будут существовать Бонапарты, будет жить и имперская идея.
Долг моего дома к моей стране будет вечным и не закончится моей смертью, а будет продолжаться и после нее.
Если я умру, то продолжение дела Наполеона I и Наполеона III возлагается на принца Наполеона
[163].
И я надеюсь, что моя мать будет поддерживать его и тем самым покажет свою последнюю любовь мне и тем, кто уже мертв, тем, кто поддерживал Наполеона III.
Наполеон
26 февраля 1879 года. Чизлхёрст.
Я назначаю господ Эжена Руэра и Францесчино Пиетри
[164] исполнителями по моему завещанию».
Вскрытие конверта с завещанием и чтение документа состоялось 29 июня 1879 года в присутствии Луи Люсьена Бонапарта, Шарля Бонапарта, Иоахима Мюрата, Нуай Дю де Муши
[165], Дю де Вескара, Дю де Бассано и Эжена Руэра. Перед этим в Париже состоялось собрание лидеров бонапартистской партии, на котором прошло обсуждение ситуации и подготовки к объявлению последней воли Наполеона IV.
Что же странного в этой последней воле Луи Наполеона? Первое, что бросается в глаза, – это дата написания завещания. Ведь 26 февраля 1879 года – это последний день перед отъездом в Африку. Согласитесь, если человек пишет завещание в последний день перед отъездом, то это говорит лишь о том, что… он не собирался его писать вовсе. Учитывая последовавшие события, следует предположить, что инициатива исходила от бонапартистов – это им была нужна последняя воля Луи Наполеона, причем конкретно той части партии, которая продвигала и поддерживала Виктора, принца Наполеона. Как видно из текста завещания, именно этому представителю династии Луи Наполеон передавал императорскую корону.
Луи Люсьен Бонапарт. Фотография. 2-я пол. XIX в.
Принцесса Каролина Мюрат в своих воспоминаниях нарисовала идиллическую картину создания завещания принцем империи. Насладитесь этой короткой романтической сказкой:
«Открыв окно, он садится за письменный стол в комнате, освещенной только настольной лампой. Склонив голову над руками, он пытается собраться с мыслями… наконец он берет ручку и начинает писать завещание…».
Кто и когда рассказал эту историю принцессе Мюрат, неизвестно, но этот рассказ – выдумка. Все гораздо прозаичнее, а события, скорее всего, происходили утром или днем 26 февраля 1879 года. Сидеть и раздумывать над текстом завещания Луи Наполеон не мог по одной простой причине. Известно, что завещания, а их было два варианта
[166], составил Эжен Руэр, а принц империи лишь переписал текст собственной рукой – дабы оно имело юридическую силу. Вряд ли этого не знала принцесса Каролина Мюрат, однако в свои мемуары она добавила выдуманную историю. Зачем?
Скорее всего, чтобы придать наибольший вес самому документу. В пересказе принцессы Мюрат завещание Луи Наполеона представляется выстраданным документом, созданным в результате усиленных раздумий о будущем бонапартистского движения. Принцесса явно подыгрывала бонапартистам, а вернее группе во главе Э. Руэром, в угоду политической конъюнктуре, сложившейся в бонапартистском движении в конце XIX – начале XX столетий. Вольно или невольно, но принцесса Мюрат играла против Наполеона IV и его сына. И это удивительно, учитывая то, что Мюраты оставались ближайшими родственниками, всегда стоявшими рядом с Наполеоном III и императрицей Евгенией.
Важным вопросом в истории с завещанием принца империи остается количество документов. Сколько же было завещаний: два или одно? В первом случае Луи Наполеону пришлось выбирать между двумя вариантами, предложенными Руэром. Причем совершенно очевидно, что они сильно отличались друг от друга. Иначе не было смысла предлагать Наполеону IV два варианта – можно было составить один, в тексте которого предложить варианты спорных пунктов.
Нам остается только гадать – что предлагал секретарь принцу империи. Но мы можем высказать предположение. Вряд ли разногласия были в том, кому какую шпильку оставить или сколько тысяч франков получит тот или иной друг. С учетом общих финансов Луи Наполеона и его матери, императрицы Евгении, денежные вопросы вообще мелочь по сравнению с тем, кто станет во главе прославленной династии. Так что вполне возможно, что речь в завещаниях шла о будущем руководстве домом Бонапартов. Как известно, императрица Евгения выступала категорически против Виктора, которого усиленно проталкивали парижские бонапартисты, да тот же Э. Руэр. Императрица склонялась скорее в пользу отца Виктора – Наполеона Жозефа (Плон-Плона).
Наполеон Жозеф (Плон-Плон). Холст, масло. Худ. Ипполит Фландрен. 1860 г. Оригинал в музее Орсе (Франция)
Как было показано ранее, Наполеон IV не собирался умирать на войне с зулусами – он планировал стать императором Франции. Все представленные факты подтверждают это. Поэтому составление завещания не входило в планы принца империи – это доказывает, в частности, дата составления документа. При этом Луи Наполеону было совершенно безразлично, кто на бумаге станет главой дома Наполеонов. Учитывая его планы и то, что завещание написано на всякий случай, фигура преемника становилась совершенно не принципиальной.
Как всякий разумный человек, Луи Наполеон прекрасно осознавал, что ни Плон-Плон, ни его сын Виктор не способны возродить империю. Будучи в душе республиканцами, а они этого не скрывали, отец с сыном не стремились к изменению государственного строя во Франции. Жозеф Наполеон, которого отодвинули от лидерства в бонапартистском движении, свою обиду на Наполеона III перенес и на принца империи. А планы Луи Наполеона о будущей Французской империи оставались для Плон-Плона и Виктора лишь пустыми мечтаниями
[167].
