Не случайно лица столь многих бывших студентов-корпорантов украшали так называемые «шмиссы» — шрамы от сабельных ударов. Левые, вроде Максимилиана Гардена и Генриха Манна, издевались над всем этим (последний нарисовал наиболее одиозную карикатуру на немецкого патриота-националиста в своем романе-пасквиле «Верноподданный», излив на него особенно много яда в главах, посвященных жизни студентов-корпорантов). Однако подавляющее большинство немцев — и в тылу, и на фронте мировой войны — действительно оказались верноподданными своего монарха, несмотря на злостную клевету, на целые ушаты грязи, выливаемые на кайзера Вильгельма II его явными и тайными врагами — как внешними, так и внутренними!
А надо сказать, что этот монарх был глубоко верующим христианином. Вильгельм II даже распорядился изготовить в 2-х экземплярах копию «лабарума» (украшенного монограммой Христа знамени Императора Константина Великого); один экземпляр лабарума был им подарен папе римскому, а второй хранился в Потсдамской гарнизонной церкви, откуда был похищен в первые дни революции, разразившейся в Германии 9 ноября 1918 года.
Словом, когда началась мировая война, германское студенчество было в первых рядах защитников Бога, Кайзера и Отечества. Особенно много бывших студентов — буршей и корпорантов — сражалось на самых опасных участках фронта, в составе штурмовых и ударных батальонов. Как писал Эрнст Юнгер в своем военном дневнике «В стальных грозах»: «Наши чувства диктовались яростью, опьянением и жаждой крови. По мере нашего упорного, неуклонного продвижения к вражеским линиям, я весь кипел от ярости, непостижимым образом охватывавшей меня и всех нас. Непреодолимое желание убивать придавало мне силы. Ярость выжимала слезы из моих глаз. Оставался лишь первобытный инстинкт».
Но и после проигрыша Германией и Австрией войны едва ли не главную ударную силу белых немецких «добровольческих корпусов», в жестоких боях не допустивших установления большевицкой диктатуры над опутанной цепями Версаля Германией составляло как раз германское студенчество, прошедшее сперва школу корпораций и «буршеншафтов», а затем и горнило Великой войны.
Одним из наиболее известных «академических» (студенческих) добровольческих корпусов была «Добровольческая ватага (Фрайшар) Лаутербахера», сформированная в апреле 1919 года в охваченной большевицкой революцией Баварии из числа студенческой молодежи под командованием бывшего студента-правоведа, награжденного за выдающуюся храбрость Железными Крестами II и I степени и дослужившегося до обер-лейтенанта пехоты Людвига Лаутербахера (иногда встречается несколько иное написание — «Лаутенбахер»), вошедшая в середине мая того же 1919 года в 21-ю Баварскую стрелковую бригаду в качестве 20-й маршевой роты. Столица Баварии Мюнхен была во власти революционного диктатора Курта Эйснера-Космановского, бывшего кумира левой мюнхенской богемы (без ложной скромности именовавшего себя «Куртом I»), правившего с помощью засланных из красной Москвы агентов мировой революции Левина, Левине и Аксельрода, а также писателя-анархиста Эриха Мюзама — издателя журнала с характерным названием «Каин» (видно, ему не давали покоя «лавры» российских большевиков, вознамерившихся летом 1918 года поставить в г. Свияжске на Волге памятник…Люциферу, но затем передумавших и «ограничившихся» установкой памятника «всего лишь» Иуде Искариоту; другой памятник Иуде был поставлен большевиками в г. Козлове в присутствии наркомвоенмора тов. Троцкого лично!).
21 февраля 1919 года Курт Эйснер был застрелен офицером-фронтовиком графом Антоном фон Арко цу (ауф) Валлей, в свою очередь, раненым на месте покушения охраной Айз-нера и брошенным в тюрьму. В ответ на убийство Эйснера в баварский парламент-ландтаг ворвались мясники и кельнеры из мюнхенских пивных во главе с леваком Алоизом Линднером, и открыли дикую пальбу, застрелив министра Ауэра и двух депутатов ландтага. В Баварии было объявлено чрезвычайное положение и был распространен призыв к всеобщей забастовке. Когда мюнхенское студенчество выступило в поддержку графа фрн Арко цу Валлей, сочтя его поступок патриотическим, Мюнхенский университет был по распоряжению красных властей закрыт и начались многочисленные аресты. Баварские большевики брали заложников, в том числе из числа непокорных студентов. Была введена беспощадная цензура, начались конфискации, «буржуазия» была объявлена «пораженной в правах», банки и общественные здания были захвачены отрядами спешно сформированной баварской Красной армии, на улицах появились бронеавтомобили и грузовики с красными солдатами, грозившими через громкоговорители «отомстить буржуазии и ее наемникам за товарища Эйснера»!
В течение месяца вся исполнительная власть оказалась сосредоточенной в руках самопровозглашенного революционного Центрального совета во главе с национал-большевиком Эрнстом Никишем, и лишь затем был сформирован кабинет министров, состоявший из представителей левых партий. Когда же в начале апреля из Венгрии пришло известие о захвате там власти большевиком Белой Куном и провозглашении «диктатуры пролетариата», что свидетельствовало о распространении советской системы уже и за пределы захваченной большевиками России, только что несколько стабилизировавшаяся ситуация в Баварии снова заколебалась. Под лозунгом: «Германия идет вслед (за Россией и Венгрией — к мировой революции — В. А.)!» парламентское меньшинство, состоявшее из леворадикальных утопистов, провозгласило в Баварии, вопреки очевидной воли большинства баварцев, их традициям и чувствам, «Баварскую Советскую республику». Вскоре Мюзам и другой поэт-анархист — Эрнст Толлер — выгнали большинство министров из Мюнхена в Бамберг (Эрнст Никиш вышел из состава правительства), Бавария вообще оказалась «без руля и без ветрил», рказавшись в руках группы беспощадных профессиональных революционеров — вождей советского эксперимента во главе с Куртом Эгльгофером, Густавом Ландауэром и прибывшим из Совдепии Евгением Левине. Против их-то кровавого режима и повел своих вчерашних студентов, вновь надевших солдатские шинели добровольцев, обер-лейтенант Людвиг Лаутербахер.
К 3 мая 1919 года Мюнхен был очищен от большевиков совместными усилиями северогерманских, вюртембергских и баварских белых добровольцев. В этом была и заслуга «Добровольческой ватаги Лаутербахера». После своего участия в «путче Каппа-фон Люттвица», направленного против республиканского правительства Эберта-Носке-Шейдеманна, маршевая рота была распущена. Вскоре на ее базе был сформирован «Штурмовой батальон Лаутербахера» (800 штыков, в том числе пулеметный взвод с 6 пулеметами, 4 миномета, огнеметный взвод с 6 огнеметами и 1 батарею пехотных артиллерийских орудий 7,6 cm Infanteriegeschuetz L/16 Krupp, способных вести огонь фугасными снарядами с взрывателями как мгновенного, так и замедленного действия на дальность до 1600 м — 6 орудий, 3 офицера, 76 нижних чинов), принявший активное участие в боях против «Красной армии Рура» и белопольских инсургентов в Восточной Силезии.
После окончательного расформирования этой части в 1923 году ее бойцы перешли частью в Союз «Оберланд», частью — в «Стальной Шлем», частью — в СА. Отличительным знаком чинов «Добровольческой ватаги (а затем — и штурмового батальона) Лаутербахера» служила черная нарукавная повязка из шерстяной ткани, окаймленная по верхнему и нижнему краю бело-голубой ленточкой (цветов ленты баварской медали «За храбрость»), с заглавной прописной латинской литерой «L» (Lauterbacher). Таких повязок было выдано 750 штук, по числу бойцов «ватаги». В 1920 году по распоряжению обер-лейтенанта Лаутербахера для его студенческой части было изготовлено черное знамя с белой заглавной прописной литерой «L» в голубом овале. После подавления Капповского путча эта литера была заменена на знамени изображением льва — геральдического символа Баварии. В 1923 году Людвиг Лаутербахер учредил для награждения своих бойцов корпусной знак «За заслуги» (Bewaehrungsabzeichen) в форме ромба, для ношения на булавке на правой стороне груди (по другим сведениям, мог носиться также на левой стороне головного убора). Знаком «За заслуги» было награждено 150 добровольцев «ватаги».
