Доложив по всей форме о своем прибытии, гауптман фон Рандов узнал от оберст-лейтенанта (подполковника) Бюркера из штаба заново сформированного накануне Верховное Командование 8-й армии (прежнее АОК 8. было, в полном составе, снято приказом Верховного Командования Сухопутных сил), что ему и его людям надлежит прикрывать отход еще ведущих боевые действия против красных остатков антибольшевицких частей и организовать охрану железнодорожных путей между Шавлями и восточнопрусским городом Тильзитом — конечным пунктом отступления германских войск. Конкретно же речь шла пока об обеспечении безопасности железнодорожного участка Лидовяны-Тауроген (нем.: Таурогген, польск.: Тауроги, литовск.: Таураге).
На следующий день гауптман фон Рандов приказал сцепить стоявшие на путях «бесхозные» железнодорожные вагоны, прицепить их к составленным «гуськом» трем пока еще исправным паровозам и, после короткой, но жаркой дискуссии с заведующим складом, нагрузить состав провиантом. Приняв провиант, эшелон, подобно гигантской змее, оставив за собой Шавли, со скоростью улитки двинулся в юго-западном направлении, взяв курс на Ботоки. И правильно сделал, потому что уже 8 января 1919 г. Шавли были взяты частями Красной Армии. С величайшей осторожностью, опасаясь возможной засады, в полной боеготовности, поезд медленно приблизился к Лидовянскому железнодорожному мосту. К счастью для эшелона, мост оказался не только не взорванным, но и нисколько не поврежденным. Миновав его, фон Рандов приказал своим людям взорвать за собой пути. Во всех важных местах вдоль железнодорожной линии с поезда были высажены посты, чтобы обеспечить хотя бы минимальную охрану трассы. Вероятнее всего, добровольцы фон Рандова, высаженные из поезда с этой целью, сочли это боевое здание верным «пропуском в рай», хотя… кто его знает?
Если верить воспоминаниям 1-го адъютанта фон Рандова, лейтенанта Г. Негенданка (опубликованным, правда, много лет спустя в журнале ветеранов белых добровольческих корпусов «Всадник, скачущий на Восток»), отряд фон Рандова, по прибытии в Ботоки, не нашел там обещанного ему в качестве подкрепления эскадрона 16-го драгунского полка. Бравые драгуны, не дождавшись ожидаемого ими эшелона, предпочли «смотать удочки» — как, впрочем, и взбунтовавшийся 26-й ландверный пехотный полк, которому также было приказано обеспечивать охрану железнодорожной линии. Единственными живыми существами, найденными на станции Ботоки, были табунившиеся там брошенные лошади, числом около сотни.
В отличие от воспоминаний лейтенанта Негенданка, в соответствующих материалах потсдамского Центра исследования военной истории и истории сухопутных войск /7/, посвященных истории отступления германских оккупационных войск из Прибалтики, сказано, что изменили воинскому долгу и без приказа отступили со станции Ботоки части не 1-го драгунского и 26-го ландверного пехотного, а 17-го и 18-го драгунских полков и 23-й дивизии ландвера. Мы склонны более доверять информации потсдамского Центра, поскольку, как уже упоминалось выше, Негенданк писал свои мемуары спустя много лет после описываемых событий и мог ошибиться. Как бы то ни было, германским войскам сильно повезло. Части Красной Армии преследовали их достаточно вяло, не особо торопясь вступать в боевое соприкосновения с отступающим противником, не говоря уже о том, чтобы попытаться опередить и перехватить его и отрезать ему пути отхода, не дав ему передохнуть и вновь собраться с силами.
Уважаемого читателя, вероятно, несколько шокируют подобные неприглядные картины из истории доблестных германских вооруженных сил, пользующихся в глазах многих непререкаемым авторитетом самой дисциплинированной и верной долгу армии в мире, но, как говорится, «из песни слова не выкинешь»… Вот до чего доводит большевицкая агитация и пропаганла, если ее вовремя не пресечь.
Отдельный отряд особого назначения фон Рандова, быстро увеличивший свою численность, за счет присоединявшихся к нему мелких германских отрядов и солдат, отбившихся или отставших от своих частей, до 700 штыков, продолжил свой путь из Боток пешим порядком по покрытым льдом и заметенным снегом дорогам, чтобы достичь реки Дубиссы до продвигающихся к ней частей Красной Армии и своевременно занять линию обороны вдоль этой естественной водной преграды.
В ходе этого «Ледяного похода» к Дубиссе к отряду особого назначения подходили все новые подкрепления: сперва саперная, а потом пулеметная рота. За счет этого пополнения общая численность отряда возросла до 2000 штыков, после чего гауптман фон Рандов разделил свой отряд на две части, чтобы обеспечить более успешную обороныу. Все атаки красных частей были отбиты, однако положение белых добровольцев было, прямо скажем, «аховое». Вокруг горели деревни, хутора и усадьбы, шли перестрелки между частями литовской «белой» (национальной) армии (сформированной под командованием германской службы полковника Генерального Штаба Шредера) и местными красными, твердо вознамерившихся незамедлительно осуществить на практике свой боевой революционный лозунг: «Всех панов и тиранов загоним в ад!». Однако постепенно ситуация стабилизировалась, так что уже в феврале-марте 1919 г. белым удалось перейти в контрнаступление, развивавшееся все успешней день ото дня.
Надо сказать, что с 18 января 1919 г. отряд фон Рандова сменил свое прежнее название «Железнодорожная охрана-8» (нем.: Баншуц 8) на новое — «Добровольческий корпус фон Рандова» (нем.: «Фрайкор фон Рандов»), хотя время от времени его по старой памяти продолжали называть «Отдельным отрядом особого назначения фон Рандова», что создавало определенную путаницу. Отныне часть фон Рандова подчинялась в тактическом отношении сформированному в Инстербурге (Восточная Пруссия) новому 52-му армейскому корпусу, а впоследствии — 1-й пехотной бригаде оберста (полковника) фон Оюдова. Генеральное Командование планировало сформировать на базе части фон Рандова полк с другим командиром (видимо, начальство не было довольно фон Рандовым). Однако вследствие протеста личного состава (еще одна «примета революционного времени» — нечто совершенно немыслимое, неслыханное и даже невообразимое в «нормальной», не революционной, германской армии!!!) предполагавшееся новое назначение так и не состоялось.
Если верить лейтенанту Негенданку, добровольческий корпус фон Рандова, по приказу командования 52-го армейского корпуса, перешел 14 марта 1919 г. с занимаемых им на Дубиссе позиций в наступление на Шавли, взяв штурмом ряд населенных пунктов. «Белое» литовское национальное правительство поддержало это наступление, предоставив в распоряжение фон Рандова несколько пехотных рот полного состава и сильный кавалерийский отряд. Особенно ожесточенный характер носили бои за город Поневеж (литовск.: Паневежис), при взятии которого были захвачены в качестве трофеев две тяжелые мортиры. Среди обнаруженных в Поневеже убитых неприятельских солдат были бойцы 46-го, 60-го и 61-го полков Красной Армии. Однако своевременно предупрежденным 24-му и 41-му полкам Красной Армии удалось, спешно погрузившись в стоявшие на железнодорожной станции эшелоны, вырваться из окружения.
Так вспоминал о штурме Паневежиса на склоне лет лейтенант Негенданк. Но он, вероятно, забыл включить в свои мемуары описание того, что случилось потом. А вот в материалах, собранных, обработанных и изданных Центром исследования военной истории и истории сухопутных сил в Потсдаме, то, что случилось потом, было описано, причем достаточно беспристрастно. Согласно этим материалам, советские войска вскоре «выбили из города Поневежа литовскую роту и приданные ей — вопреки приказанию командования (оказывавшей военную помощь „белым“ литовским войскам германской добровольческой — В. А.) Шауленской бригады (нем.: „Бригаде Шаулен“) части отряда Рандова, однако продолжили их дальнейшее преследование лишь слабыми силами. Вследствие этого отряд Рандова смог удержать Сьонцскую линию, а Шауленская бригада успела своевременно разместить за его правым флангом свои слабые резервы». К сказанному следует добавить, что общая численность добровольческого корпуса достигла к концу февраля 1919 г. 2663 штыков и сабель. Как уже упоминалось выше, он был разделен фон Рандовым на две части, точнее — группы (Южную и Северную). Боевой состав фрайкора выглядел следующим образом:
