Ладно, не сегодня об этом думать. Сегодня, сейчас предстоит зайти в квартиру и увидеть ее, его Ольку.
– Давай, Илюха, ты сможешь! – подбодрил он сам себя и шагнул в подъезд, приложив магнитную таблетку на своей связке ключей. Сейчас там, в квартире, пискнет замок, предупреждая Ольгу о том, что кто-то зашел в подъезд и прямо сейчас поднимается по лестнице.
Глава 33. Такие любимые и такие родные
В квартиру Илья вошел, открыв дверь своим ключом. Вошел в прихожую и замер, вдыхая привычные и родные запахи.
– Кто там? – раздался голос Ольги из гостиной.
Илья снял кроссовки и шагнул в комнату.
Пока ехал сюда, всю дорогу думал, как ему обратиться к той, которую любил, как никого и никогда до этого. Любил больше жизни. Любил, ревновал, мечтал завести с ней общего ребенка и купить для них дом.
"Привет, сестренка"? – сестер тоже, говорят, любят больше жизни. И любят, и парней от них отгоняют. Только вот Илья не знал, в чем разница. Не было у него никого в жизни, такого родного до боли. Пашка сейчас не в счет! Пашка сын, а это другое.
"Привет, родная"? – да, родная. Роднее для него только, наверное, сын. Хотя, нет, Пашка – это плоть от плоти. Это опять другое.
Ольга сидела сейчас за письменным столом Пашки, разложив свои бумаги, она что-то заносила в компьютер, стоявший сейчас тоже здесь. Костыли стояли рядом. Костыли? А, ну да, гипс.
– Привет.
– Илюша! – выдохнула тихо.
Не спросила, утвердила. Значит, ждала.
Она попыталась встать, потянулась за костылями, но Илья успел подскочить раньше. Букет! Да чтоб его! Положил на стол и подхватил свою Ольку на руки, прижал к своей груди. Какая же она у него маленькая! Уткнулся носом в ее макушку и втянул, вдохнул полной грудью такой родной запах. Запах его сестры…
– Илюша! Пришел! – он вдруг понял, что Ольга плачет. Шагнул вот так, держа ее на руках, к дивану, опустился, держа ее на весу, на одних руках, аккуратно посадил Ольгу на колени. Она уткнулась ему куда-то в шею и разрыдалась.
– Ну, что ты, Олька! Что ты! – он гладил её по голове, как маленькую девочку, и шептал только это, как заевшая пластинка. Ольга никогда не плакала. За все три года, что они были вместе, он ни разу не видел ее слез. Она всегда была как стойкий оловянный солдатик. Такая же маленькая и такая же стойкая. Слезы не были ее методом чего-то добиться от него. И вот, пожалуйста! Плачет, уткнувшись в него носом, плачет, вздрагивая всем телом.
Он так боялся этой встречи, боялся реакции своего тела на эту, когда то такую желанную, женщину. И теперь такую родную. И вот она сидит у него на коленях, сидит, вцепившись в его пахнущую, явно не розами, футболку и уткнувшись носом ему в шею, плачет. И самая главная реакция у него сейчас – это защитить, успокоить, не дать никому в обиду!
Ольга постепенно успокоилась и затихла, шмыгнула последний раз, и сидела сейчас, молча, просто уткнувшись носом ему в шею.
– Оль, мне бы помыться. Я же знаю, что от меня несет, как от бомжа! Спасибо Максу, просветил, так сказать! – попытался пошутить Илья и сделал попытку отстраниться.
Ольга отодвинулась, посмотрела внимательно своими невозможно зелеными глазами, в обрамлении мокрых сейчас ресниц и провела ладошкой по его щеке:
– Борода, – улыбнулась сквозь еще стоящие в глазах слезы, – никогда не видела, какого она у тебя цвета.
– Ну, не борода, а двухнедельная щетина, – усмехнулся Илья, – колючая?
– Нет! – Ольга провела еще раз по его щеке, будто пробуя, – надо же, совсем нет! Ой, ты голоден? У меня есть любимый тобой и Павликом борщ и котлеты!
Услышав это от Ольги сейчас, Илья понял, что, предложи она ему сейчас что угодно, хоть вареный лук, он все равно съест, еще и добавки попросит!
– Оль, можно, я сначала в душ, хорошо? Правда, ведь не розами благоухаю!
– Да, да, конечно! – она засуетилась, в попытке встать сама.
– Куда? На одной ноге прыгаешь, поэтому и похудела, да, Оль? – пошутил он и встал так же, как садился, держа Ольгу на весу. Посадил ее на стул рядом с письменным столом.
– Сиди, сам все сделаю!
– И даже цветы сам в воду поставишь? – улыбнулась, хитро прищурившись, и смахнув слезинку со щеки, Ольга.
– Нет, ну, в этом я, конечно, так не уверен, но я попробую! – поддержал ее тон Илья, – ты командуй, а я попытаюсь все правильно сделать! Сначала надо правильную вазу выбрать, я прав, да?
– Да! – рассмеялась Ольга, – вон ту возьми, синюю! Воды надо налить до половины объема. Чуть теплой воды, Илюш! – крикнула она уже ему в спину.
Пользуясь тем, что Илья моется в душе, Ольга, все-таки, проковыляла на кухню, чтобы разогреть еду для него. Он это понял по громыханию посуды на кухне, когда вышел из ванной комнаты. Прошел в спальню за чистым бельем, и там же оделся, отнес полотенце в ванную и пошел на кухню.
Илья вошел на кухню уже гладко выбритым, и одетым во все чистое.
– Оля, ну, зачем сама то? – перехватил тарелку из ее рук.
– Илюш, садись, ешь, пока не остыл! – Ольга подвинула ему тарелку с борщом и его любимый черный хлеб, он, благодарно, кивнул.
– Илюш, ты ешь, а я говорить буду, хорошо? Только не спорь, ладно?
Дождавшись его кивка, Ольга продолжила:
– Илья, я Павлику пока ничего не говорила. Да я вообще мало кому говорила. Для всех мы просто разводимся. Согласен?
– Да, пожалуй, ты права, так лучше будет, – согласился Илья, – меньше всего хочется на вопросы любопытных отвечать.
– Ага, и "сочувствующих"! – Ольга изобразила в воздухе кавычки, – ты, все-таки, возвращайся, ладно? Это ведь твой дом!
– Оль, как ты себе это представляешь? А Пашке мы что скажем? Он же большой, он же все видит. Ты же понимаешь, что в одну постель мы с тобой теперь не можем…, – он, не закончив фразу, выдохнул, оставив висеть недосказанность в воздухе.
– Скажем, что ты не можешь спать со мной в спальне, потому что я в гипсе и у меня болит нога. Мне так еще почти два месяца скакать! Потом, дальше, будет видно! Будете с ним на диване в гостиной спать. Или могу я на диване, а вы с ним в спальне. Так даже удобней будет – мне из гостиной до кухни ближе скакать.
– Оля…
– Ну, что "Оля", что "Оля"? Хватит уже на работе бомжевать! У тебя свой дом есть! – отрезала Ольга, – Павлик каждый день спрашивает о тебе, так что сегодня, чтоб домой приехал, Кузьмин!
– Хорошо, – согласился Илья.
– По дороге домой позвони, я скажу, может, что-то надо будет купить из продуктов, хорошо?
Илья смотрел сейчас на Ольгу, и понимал, почему она раскомандовалась. Она точно так же боялась этой их встречи.
