– Потому что я, в отличие от тебя, люблю эту женщину и чувствую её!
– Да что ты? И когда же это ты успел влюбиться? Вчера? Два дня назад? Самому не смешно? И я, кстати, не шучу! Решай: если ты решишь жить с этой женщиной, то твой внук будет расти в семье, где есть только мама!
– Сюрреализм какой-то, честное слово! Вильма, что происходит? Ты даже не знаешь её, а столько категоричности! Откуда? Я уверен, что, познакомившись с Элизабет ближе, ты изменишь свое мнение о ней.
– То есть, сегодняшний вечер-знакомство мы не отменяем, я правильно понимаю? – дочь усмехнулась.
– А должны были? – со стороны могло показаться, что Герман смотрел на дочь спокойно, но о том, что это не так, говорили его глаза и перекатывающиеся на скулах желваки.
– Ну ты же понимаешь, что сегодня Алекс будет просить моей руки, – начала Вильма.
– И?
– И если я приму его предложение, то это будет означать, что ты не сможешь быть с его матерью!
– Давай, ты не будешь принимать таких категоричных решений и ставить, почему-то, меня перед выбором, хорошо?
Ответить Вильма не успела, потому что у Германа зазвонил рабочий телефон. Отец посмотрел на номер, поморщился и бросил:
– Мы ещё не закончили!
Вильма вышла из гостиной, дернув плечами. Всему есть предел, и Вильма это знала. На рабочий звонок отец не мог не ответить. Продолжать и дальше обсуждать своё условие отцу она не хотела, да и не видела необходимости.
Она. Останется. При своем. Мнении. Точка. Большая и жирная.
Вильма слышала, как отец говорит по телефону в соседней комнате. Потом она услышала, что отец прошел на кухню. По включенной вытяжке она поняла, что отец варит кофе.
Она ещё не знакома с этой Элизабет, но эта тетка уже ей не нравится! Она воспитала слишком мягкого сына и умудрилась размягчить её отца за несколько дней их знакомства. А неженкам в этом мире нет места. И отец ещё будет ей благодарен за то, что она заставит его отказаться от этой женщины.
Её отец никогда не откажется от своей дочери. Дочери, которая родит ему внука – продолжателя ИХ фамилии! Брать фамилию Алекса Вильма не собиралась. И своего ребенка она тоже запишет на свою фамилию! Корпорации отца нужен достойный преемник, и Вильма ему воспитает такого приемника! А Алекс? Алексу ничего не останется, как принять её решение. Ему не привыкать подчиняться женщине. Сначала его мать, теперь она, Вильма. Так что да, Алекс будет счастлив, женившись на ней. И, кстати, ни о какой Японии тоже речи быть не может! Что за ерунда пришла отцу в голову?
А сам отец через пару недель забудет эту женщину. Она, Вильма, в этом уверена. Уж она то знает это!
Вытяжка перестала работать, и через несколько минут Вильма услышала голос отца из прихожей:
– Мне надо уехать, но к ужину я вернусь!
Ну вот, пожалуйста! Разговор не закончили, а он уже весь в работе и сам же и забыл уже об этом. Вот и свою Элизабет он так же забудет! Выпьет кофе и забудет.
Глава 18
Спустя два месяца.
Лиза сидела в своем кабинете и смотрела на табличку, лежащую перед ней на столе. На табличке была надпись: "Элизабет Лихтенберг". В дверь её кабинета постучали, и только спустя десять секунд дверь открылась. Это была Инга. Элизабет и так это знала, только она так делала. Все остальные сотрудники едва стукнув, сразу открывали дверь в кабинет Элизабет.
Инга была человеком новым в штате их языкового центра. Она заняла место Натали, которая уволилась после того откровенного разговора с Лизой. Уволилась сама, молча принесла заявление на стол, молча ждала, пока Лиза его прочтет и подпишет. А Лиза его прочла и подписала. Да, Натали можно понять – женский век короток, а она хотела родить ребенка. И Натали его получила. От мужа своей подруги. Уже потом Натали сказала:
– Если надо, то я готова отработать две недели, пока ты найдешь мне замену.
– Спасибо. Не надо, – Лиза сказала это спокойно. И дело было не в том, что не надо. Надо, ещё как, но Лиза не хотела видеть Натали ещё две недели, а потому взяла группы Натали сама, а через неделю к ним пришла Инга.
Инге было 30 лет, но, несмотря на разницу в возрасте, Инга и Элизабет подружились. Малознакомые даже думали, что Инга младшая сестра Элизабет. Они обе были блондинками и были чем-то похожи между собой.
– О! Тебя можно поздравить? – увидев табличку на столе Элизабет, спросила Инга, входя в кабинет.
– Да. Нравится? – Элизабет улыбнулась и протянула Инге табличку.
– Как выглядит, или как звучит? – уточнила Инга, беря её в руки и проведя по гравировке пальцами.
– И то, и другое! – рассмеялась Элизабет.
– И то, и другое нравится, – кивнула Инга серьезно.
– Знаешь, мне тоже, – улыбнулась Лиза, – Ингуш, ты сегодня не занята вечером? Может, сходим, отпразднуем это событие?
– А пошли! Только давай мы с тобой не в пафосное заведение пойдем, а в кофейню. Хочешь? Мне соседка уже неделю её нахваливает! И кофе, мол, там вкусный, и выпечка домашняя. И чисто, и уютно.
– Ладно, уговорила! – рассмеялась Лиза, – как хоть называется?
– "У Аннушки".
– Звучит уютно! – кивнула Лиза и встала из-за стола, – ты адрес знаешь?
– Знаю! Поехали!
До кофейни они добрались, на удивление, всего за 20 минут. Район был новым, но кофейня явно имела успех: мест на парковке не было, и Элизабет пришлось ставить машину в стороне, во дворе жилого дома. Не желая неприятностей в связи с этим, она оставила на приборной панели в салоне записку со своим номером телефона. Рядом стоял серебристый спортивный автомобиль, и если его дверцы не открывались вверх, то водителю придется ей звонить. Самостоятельно за руль своей серебристой летающей тарелки он вряд ли сможет сесть.
– Ну и отлично! – рассмеялась Инга, и глубокомысленно изрекла:
– После потребления булочек вечером нам с тобой даже полезно будет прогуляться!
– Ага, хотя бы и только до машины! – подхватила Лиза.
В кофейне было уютно, аппетитно пахло свежей выпечкой и кофе, а маленькие столики и удобные кресла, казалось, сами звали присесть и отдохнуть, выпить свой кофе здесь же, не уходя из этой атмосферы уюта и тепла. На стенах в рамках висели картины. Нет, наброски! Элизабет поняла это, приглядевшись. И что было необычно, так это то, что это были не пейзажи с восходами и закатами. О нет! В рамках висели наброски интерьеров. Сделаны они были от руки, карандашами. Создавалось впечатление, что неизвестный художник рисовал просто для души отдыхая.
– Матка боска! – выдала Инга с придыханием своё фирменное выражение у витрины с выпечкой, отвлекая тем самым Элизабет от созерцания интерьера кофейни.
– Вот так живешь, считаешь себя взрослой женщиной, а потом приходишь в кофейню, видишь эту витрину с выпечкой, и понимаешь, всё, ты опять попал в детство! Тебе опять 5 лет и ты хочешь всё и сразу! Элизабет, ты только посмотри на этот ассортимент!
