Вильма назвала парк и услышала:
– О! Это совсем рядом! Буду через полчаса! Ты не замерзнешь за это время? Может, зайдешь в кафе и подождешь меня там? Там есть чудное кафе, знаешь? – Элизабет сказала название кафе.
– Да, знаю. Хорошо, я буду ждать Вас там!
– Договорились! До встречи! – и Элизабет повесила трубку.
Вильма сидела и улыбалась. Почему? Она и сама не понимала. Но она вот сейчас, только что, услышала опять заботу о себе. Услышала от женщины, которая должна бы быть обижена на неё. Но это было не так.
– Сама устроила весь этот дурдом, сама и разгребу! – сказала сама себе Вильма вслух и встала со скамейки. Дойти до кафе спокойным шагом она успела за 15 минут. Заняла столик в углу, заказала чай и ароматную булочку и устроилась в ожидании Элизабет.
А Лиза, закончив разговор с Вильмой, подняла глаза на маму, которая стояла рядом и слышала весь их разговор.
– Что ты сидишь? Иди, одевайся! – скомандовала та, – лови момент, пока эта взбалмошная девчонка сама тебе позвонила. Кажется, она и сама хочет с тобой подружиться!
– Ты тоже так думаешь?
– Уверена! – кивнула мать, – собирайся и поезжай, моя девочка. Ты умнее, ты мудрее, ты всё верно делаешь. Эта девочка носит под сердцем твоего внука, твою плоть и кровь, так что вперед! Сейчас всё в твоих руках, Элизабет!
Глава 25
Элизабет с Вильмой в тот день погуляли в парке, посидели в кафе, потом ещё прошлись. И всё это время они говорили. Вильма сама просила вспомнить, каким рос Саша. И Лиза рассказывала, вспоминала всё подряд. Кажется, Вильме было всё интересно. Она будто узнавала отца своего ребенка заново. Элизабет не задавала Вильме вопросов ни о чем, боясь спугнуть девушку своим любопытством, только рассказывала, вспоминала всё подряд из детства Саши.
И потихоньку Вильма оттаяла: она сама начала рассказывать о своем детстве, и только тогда Элизабет, уточняя, аккуратно задавала вопросы. Конечно, Вильма не могла рассказывать о себе, не упоминая отца. В первый раз Вильма оговорилась, рассказывая, как отец учил её кататься на велосипеде:
– Мы вышли на тротуар. У нас тихий респектабельный район. И папа… – Вильма осеклась, но увидев улыбку на губах Элизабет, продолжила:
– Папа решил, что мы можем учиться спокойно на тротуаре. Тем более, что он на меня нацепил шлем, заставил снять шорты и надеть джинсы и кофту с длинным рукавом, затем налокотники и наколенники, даже кроссовки вместо босоножек! У меня было чувство, что он меня в космос отправляет, а не учит езде на велосипеде! – рассмеялась Вильма.
– Ну, еще бы! – поддержала её смех Элизабет, – принцессам не идут содранные коленки и локотки! Папа ведь называл тебя принцесса, верно?
– Да. Откуда Вы знаете?
– Он мне рассказывал, – последовал спокойный ответ.
– Папа рассказывал Вам обо мне? – Вильма удивилась.
– Конечно. Поверь, это нормально! Он очень тобой гордится. Как думаешь, о чем ещё могут говорить люди, имеющие взрослых детей?
– Не знаю, – задумчиво протянула Вильма.
– Так о своих детях же! – рассмеялась Элизабет, – тем более, когда мы вами гордимся!
Отец позвонил Вильме через три часа, и она ответила не таясь:
– Пап, всё хорошо, не переживай! Я гуляю с Элизабет.
В трубке наступила тишина, затем Вильма услышала:
– Хорошо. Я понял. Отправить за тобой машину?
– Нет. Не надо. Я сама доберусь!
– Как скажешь! – последовал ответ отца, и он положил трубку.
– Я на машине, если хочешь, я могу подвезти тебя, куда скажешь! – предложила Элизабет и добавила:
– Вот, правда я, будучи беременной, не могла долго ездить в машине.
– Вас тоже укачивало? – удивилась Вильма.
– Да, – улыбнулась Элизабет, – и тебя?
– Да! – кивнула Вильма.
– Вот поэтому, я и говорю, что отвезу тебя, куда скажешь. Если хочешь, я высажу тебя у метро.
– Хорошо. Спасибо!
Вильма поняла вдруг, что совсем не против, чтобы Элизабет знала, где они живут. Эта женщина точно не будет рассказывать об этом в интернете, как это непременно сделала бы её родная мать.
И Элизабет довезла Вильму до их с отцом дома. Вильму неожиданно не укачало – это было странно, если учесть, что у Элизабет была совсем не такая шикарная машина, как у её отца, да к тому же ещё и низкая. Может, дело было в компании?
– Это машина Ваших родителей? – догадалась Вильма.
– О, да! – улыбнулась Элизабет, – папа привык ездить за рулем.
Вильме понравилось, что Элизабет не стала рисоваться, говоря о том, что эта машина совсем не такая шикарная, как, должно быть, машина твоего отца. Это и так было очевидно! И Элизабет совсем этого не смущалась, но и не пыталась между делом узнать, на чем ездит её отец. Элизабет вообще не задавала вопросов об отце, даже вскользь, будто бы между делом, как это часто делали все дамы отца. О да, были и такие, которые тоже начинали налаживать отношения с Вильмой, а сами норовили узнать об её отце как можно больше:
– Вильма, ты любишь апельсиновый сок или грейпфрутовый? – вопрошала такая дама.
– Апельсиновый! – отвечала ей Вильма, а сама загадывала, если сейчас дама спросит, какой сок любит отец, то значит, на самом деле даме начхать на предпочтения самой Вильмы. Весь этот спектакль только ради её отца. И дамы не подводили. Ни разу! И варианты попыток узнать правду о её отце были очень разными!
– А твой папа тоже любит апельсиновый?
Или:
– О! Вы, наверное, с папой очень похожи, да? Он тоже любит апельсиновый?
Или:
– Вы, наверное с папой очень близки, да? У вас, наверное и вкусовые пристрастия одинаковые?
Была даже одна дама, которая предложила Вильме:
– Давай будем играть в игру “Вопросы и ответы”. Я задаю вопросы, ты отвечаешь, а по итогу я заплачу тебе, – сумма была названа приличная, особенно для подростка, которым была тогда Вильма, – будем считать, что это твой приз!
Хорошо, что Вильма была уже достаточно взрослой и сразу поняла, к чему эти игры. В деньгах Вильма не нуждалась, у неё было всё, что необходимо, но проучить ту даму хотелось. Она категорически не понравилась Вильме: приторно улыбалась, называла её “Детка” и делала вид, что её интересует только Вильма. И Вильма отвечала первое, что приходило в голову о предпочтениях отца, всё что угодно, но не правду. А потом, оставшись с отцом вечером наедине, Вильма всё ему рассказала и отдала те деньги. Больше ту даму Вильма не видела.
Она вообще редко видела одну и ту же даму рядом с отцом чаще, чем два раза. Вильма даже не пыталась запоминать их имена. Зачем ей имена людей, которых она вряд ли ещё увидит? И Вильма, в отличие от тех дам, не пыталась им понравиться. Она просто знала, что она для своего отца всегда будет на первом месте. Его любимая девочка, она, Вильма, а не Линда, Ева, Мари или… Элизабет. Любовь этих дам ей была не нужна. Так Вильма думала все эти годы.
